После казни.

Глава 2.

2.

     Ровно в пятнадцать минут первого дверь снова приоткрылась, и из малюсенькой щелочки донесся скромный тенорок:

     -Позволите?

     И, не дождавшись ответа, вслед за тенорком появилось тщедушное личико с тоненькими французскими усиками и намертво залаченными, будто приклеенными к коже, волосами с неровным пробором. Личико криво улыбнулось, после чего и сам худощавый мюсье, носившей это личико, появился в камере. Это был адвокат Ланит Прыткович. 

     -Ой-ой-ой, -- залепетал он, и принялся наворачивать по комнате круги, сложив за спиной руки, одна из которых сильно тряслась. -- Ну как же так? Как же так?

     -Неважно выглядите, -- заметил Михаил.

     -Вот как же так, -- не замечал его Ланит Прыткович, продолжая прогулку, -- И вот на тебе! А сколько сил! Сколько сил! Хоть сам полезай! Честное слово, хоть сам!

     -Полезли бы, -- съязвил Михаил.

     -Что вы! -- Ланит Прыткович остановился и впился глазами в арестанта, однако из-за врожденной трусости долго смотреть в глаза оппонента не мог, всегда ему казалось, что сейчас дадут в морду. А в морду ему и впрямь хотелось дать, даже не скажешь почему. Просто человек он такой, видишь, и сразу в морду дать хочешь. --Нельзя мне. Вам можно, а мне нет.

     -А мне отчего ж можно? -- уточнил Михаил, буравя взглядом своего адвоката.

     -Как... --замялся тот. -- Закон ведь...

     -Что-то странный у вас закон, Ланит Прыткович. Мне голову, значится, можно рубить, а вам, стало быть, нельзя?

     -Как же мне можно? Вы в своем уме, али бредите?

     -Как-как? А просто, - чик, -- Михаил сделал жест, от которого у адвоката подкатило к горлу, -- и все. Моя бы воля, то я бы перво-наперво всех адвокатов бы и казнил.

     Не нравился Ланиту Прытковичу такой задорный тон. Клиенту положено быть разбитым, неуверенным, дохленьким немножко, а этот, ты глянь, улыбается, собака. С этаким клиентом ни одного процесса не выиграешь. Посмотрит суд на этакого весельчака, и все, баста!

     -Не правы вы, Михаил Евстафьевич. Ой, не правы! Коль закон сказал -- руби, значит рубить надо. -- Адвокат уже сам давно запутался, что именно, и как он должен говорить, и чьи интересы защищать.