Строгие правила

Глава 20

— Вот сволочь! — Чеён вскочила со стула и возмущенно уперла руки в бока. — Правильно Гуки ему врезал! Совсем охренел! И ты еще хотела свести меня с этим уродом?!
Она посмотрела на меня убийственным взглядом.
— Ну, это когда было... и ты ведь не с ним. — Я виновато пожала плечами.
— А почему ты ему и слова не сказала?
— А что я могла сказать, Роз? Пошел ты в баню, Юнги? Ты не прав? Я ни капли не жалею, что бросила твоего лучшего друга? Ой, Роуз. Давай закроем эту тему. — Махнув рукой, я поднялась из-за стола и стала собирать чашки с уже допитым чаем.
Чеён отвернулась и уставилась в окно.
— Лис?.. — Ее голос прозвучал как-то неуверенно.
— Что?
— А ты... Ты планировала встретиться с Хосоком?
Честно признаться, я вообще об этом не думала. Не то чтобы я вычеркнула Хоупа и наше прошлое из памяти, просто сознательно избегала подобных мыслей. Боялась их...
Решила избежать и в этот раз.
— Чай еще будешь?
— Тебе не тяжело все это в себе держать? — не поддаваясь на мою уловку, грустно спросила Чеён.
Пытается надавить на меня?
— Тяжело, Рози. Но обсуждать эту тему мне еще тяжелее.
Я поставила чашки в раковину, включила воду. И тут же выключила.
— Я очень хочу встретиться с ним. Но очень боюсь.
Произнося эти слова, я поняла, что сердце готово разорваться от одной только мысли, что спустя столько лет я увижу Хосока. Передать все мои чувства одним лишь словом «страх» не получалось.
— Понимаю, — сочувственно кивнула Чеён. — И даже боюсь тебе что-то советовать.
— Знаешь, когда я вчера увидела Юнги, сразу поняла, что он что-нибудь сделает. Уж кто-кто, а такой не смолчит. И морально себя подготовила к этому, потому что знала: каждое произнесенное им слово — чистой воды правда.
— Лис, он назвал тебя мразью. Да и остальные слова... В общем, я рада, что там оказался Гук.
— Ладно, давай закроем тему. А то вечно мы с тобой начинаем за здравие и так далее...
Роуз пожала плечами и снова отвернулась к окну.
— А Гук часто домой на обед приезжает? — почему-то вдруг спросила она.
— Еще ни разу не приезжал. Однажды заезжал за какими-то документами, и все. А что?
— Да просто машина его стоит у подъезда.
Мое сердце совершило кульбит. И в этот же момент в замочной скважине заскрежетал ключ.
— Ладно, я домой! — Чеён рванула в сторону прихожей.
— Эй! — Я поспешила за ней. — Ты куда? Мы ведь собирались прогуляться!
Дверь распахнулась. Чон , замерев на пороге, переводил взгляд с меня на сестру.
— Привет, солнце! — улыбнулся он Чеён. А я... растаяла.
Чонгук подошел к Розэ, обнял ее за плечи и поцеловал в щеку. При этом я на всякий случай облокотилась на высокую обувную полку, чтобы не упасть в обморок, глядя на этого мистера Совершенство. Галстук расслаблен, белая рубашка заправлена в низко посаженные черные классические брюки, рукава закатаны до локтя, открывая сильные загорелые руки.
Я прикусила губу. Да, вечно смотреть можно на три вещи: как горит огонь, как течет вода и как Чон Чон Гук улыбается.
— Тебе не жарко летом в таком виде расхаживать? — Розэ шутливо дернула брата за галстук.
— Мелкая, зачетный вопрос! Думаешь, мне стоит в шортах и футболке на деловые встречи ездить?
Чеён со смешком ткнула его в грудь и стала обуваться, а Гук нахмурился.
— Ты куда? Давай я тебя после обеда отвезу.
— Я на машине, Гуки. Спасибо. Мне надо в редакцию, так что обедайте без меня.
Через пару минут подруга скрылась за дверью, на которую мы с Гуком почему-то продолжили смотреть, не отрываясь. Опомнившись, он разулся и молча прошел в гостиную.
Я вернулась на кухню, чтобы разогреть обед. От мысли, что мы сейчас будем обедать дома вдвоем, как семья, затряслись руки. Я, как жена, разогрею ему еду, накрою на стол...
— Вот. — Чон неожиданно возник за спиной и положил что-то рядом со мной. Сим-карта. — Извини, что не привез раньше. Все забывал, а сегодня поручил Йерим купить.
Я взяла небольшой конверт с сим-картой, покрутила его в руках и бросила на стол.
— Надо же! Какой она ценный сотрудник.
— Поменьше цинизма, Манобан.
Я прикусила губу. Черт! А ведь все так хорошо начиналось. Обязательно было упоминать эту? Сжав пальцы в кулаки, я пару раз вдохнула и выдохнула. Успокойся, Лиса. С этой Йерим мы как-нибудь потом разберемся.
— Спасибо большое.
— Пожалуйста.
Чонгук потянулся рукой к верхнему шкафу за тарелкой. А я как дура, затаив дыхание, осталась стоять на месте, ни сдвинувшись ни на сантиметр. Стояла и таяла от близости и запаха этого мужчины. А он, как будто нарочно, долго тянулся за тарелкой, затем другой рукой достал две вилки, коснувшись моего бедра. Таким образом, я оказалась в кольце его рук. Так!..
— Сядь, Гук. Я сама все сделаю.
Чон без возражений сел за стол, сцепил пальцы в замок и уперся в них подбородком. Боже! Как же я люблю этого мужчину!

После обеда, когда я по уже установившейся привычке провожала Чонгука в прихожей, он вдруг замешкался и посмотрел на меня.
— Какие планы на вечер?
— О?!
На большее меня не хватило. Я удивленно смотрела на Гука и пыталась понять, чем вызван этот странный вопрос. Судя по всему пыталась я очень долго, потому что Чон иронично изогнул бровь. — Эм... Телевизор смотреть, в интернете полазить. Планов, как видишь, тьма.
В подтверждение своих слов я развела руки в стороны. Чон улыбнулся. Боже! И ведь эта улыбка предназначается мне. Мне! Я ответила ему тем же.
— У меня однокурсник дело выиграл в суде, пригласил в «Санрайз» отметить. Если хочешь, можешь пойти со мной.
— Эмм... — Я тупо смотрела на Гука.
— Ну, так что? Или Ханбин будет против? — В его голосе не проскользнуло даже намека на усмешку.
— Ах, да. Я с удовольствием выберусь куда-нибудь, — поспешно сказал я, игнорируя второй вопрос.
Гук кивнул и открыл дверь.
— Тогда примерно в восемь будь готова. — Он шагнул на лестничную площадку.
— Стой! — От волнения я заломила пальцы на руках. — А что такое «Санрайз»? И что мне надеть?
— Это бар. После десяти у них всегда живая музыка. Я буду в джинсах. Думаю, коктейльное платье там ни к чему.
— Хорошо. К восьми буду готова.
Чон еще раз кивнул и ушел. Я обвела взглядом прихожую. Снова одна. Однако эта невеселая мысль быстро вылетела у меня из головы. Какая может быть грусть? Ведь сегодняшний вечер я проведу в компании Гука, увижу его в абсолютно другой, более свободной обстановке. Просто не верится! Еще в школе я фантазировала, как он берет меня в свою компанию, и вот теперь... спустя семь лет это случится. Правда, в качестве кого я пойду туда с ним? Как Гук представит меня своему однокурснику? Хотя, в конце концов, какая разница?
Я прошла на кухню и посмотрела на симку, которую оставил мне Чонгук . В голове сразу всплыл его вопрос про Ханбина. Меньше всего мне хотелось расставаться с Ханбином так... но выбора нет. Я взяла сотовый, нашла нужный контакт и нажала «вызов». Не дожидаясь первого гудка, сбросила. Черт! Не умею расставаться! Куда проще сбежать и сжечь за собой все мосты, чем прямо сказать человеку, что мы разбегаемся. Я открыла новое сообщение и набрала текст: «Прости. Мы расстаемся. Я люблю другого». Палец завис над командой «отправить».
Нет! Так нельзя! Лалиса Манобан больше не бежит от своих проблем!
Стерла сообщение и снова набрала номер Ханбина . После четвертого гудка он, наконец-то, ответил.
— Лисёнок, я сейчас немного занят.
— Ханбин, прости. Мы расстаемся.
Повисла пауза. Затем послышались какие-то звуки, шаги и снова тишина. Видимо, вышел на улицу. Я прикусила губу, чувствуя, как по щекам покатились слезы. Впервые в жизни бросаю кого-то... так.
— Лисёнок? В чем дело?
— Я скорее всего не вернусь. Прости меня, Ханбин, — прошептала я.
— Ты кого-то встретила там? — Может, мне это только показалось, но в его голосе звучало отчаяние.
— Да.
— Мы можем поговорить, когда ты вернешься? У тебя здесь работа, Юнхо...
— Юнхо после путешествия сразу прилетит ко мне. Ханбин ... Пожалуйста, прости меня. У нас бы все равно ничего не сложилось, — протараторила я и сбросила вызов.
Боже! Как же это оказывается тяжело. Я понимала, что это гадко, некрасиво по отношению к Ханбину— прервать вот так разговор. Но... Я знаю. Я трусиха.
Достала симку из телефона, согнула ее и выбросила в урну. Затем вставила новую. Вот и все! Да здравствует новая жизнь! Надеюсь, без новых ошибок.
На душе стало спокойно. Ровно до того момента, пока я не представила, как себя сейчас чувствует Ханбин . Но и эти мысли я быстро отмела в сторону. Я никогда ему ничего не обещала, не признавалась в любви. Поэтому не думаю, что он будет настаивать на выяснении отношений, когда я вернусь в Париж. Если, конечно, я туда вернусь...
Да и в конце концов! У меня сегодня вечер-мечта! Буду эгоисткой, подумаю о себе... И о Гуке.
К вечеру я готовилась очень тщательно. Накрутила волосы крупными локонами, на глаза — «смокиайс», на губы — прозрачный блеск. Потом полчаса вертелась перед зеркалом. По-моему, очень сексуально... Нет, ну а что? Будь я парнем, подумала бы так же. Хотя вряд ли парни будут так пристально разглядывать локоны, им другое подавай! Придирчиво оглядела себя в полный рост. Узкие светло-серые потертые джинсы, белый топ на тонких бретелях и черный блейзер с рукавами три четверти. Неплохо!
Чон , как и обещал, явился домой без пятнадцати восемь. Правда, вид у него был довольно усталый. Бедный... Очень хотелось подойти, обнять и прижаться щекой к груди, чтобы услышать стук его сердца. Но я не могла себе этого позволить. Поэтому стояла, не зная куда себя деть, пока он молча оглядел меня с ног до головы, бросил пиджак на спинку дивана и... плюхнулся в кресло, запрокинув голову к потолку.
— Может, никуда не пойдем? Ты устал, — с трудом выговорила я.
— Мне нужно полчаса, — не глядя на меня, сказал Чон. — Я в душ.
Через полчаса он уже вполне бодрый стоял у входа и обувался. А я вместо того, чтобы последовать его примеру, прислонилась к стене и пялилась на него. Шук был в вытертых синих джинсах и темно-серой футболке с принтом. Его мускулы...
— Жду тебя внизу!
Опомнившись, я кивнула и, когда за Чоном закрылась дверь, смогла выдохнуть. Да уж! Вечер обещает быть томным. Манобан , слюни подбери.
Быстро натянув балетки, я выскочила на лестничную площадку и вызвала лифт. Посмотрела на ноги. Боже! Какие балетки? Резко дернулась назад к квартире, судорожно открыла дверь, также судорожно, уже оказавшись внутри, стала надевать туфли на высокой шпильке.
Когда я вышла на улицу, то поняла, что пропала. Гук стоял у машины и с кем-то разговаривал по телефону. На его лице сияла сногсшибательная улыбка. С кем это, интересно, он так мило беседует? Медленно пошла ему навстречу. Хотя на Чоне были солнцезащитные очки-авиаторы, я точно знала, что он смотрит прямо на меня. Ну и ладно, пусть смотрит. Главное не оступиться на своих десятисантиметровых шпильках под его взглядом. Подойдя к машине, я уже потянулась к ручке пассажирской двери, но Гук меня опередил. Продолжая разговаривать по телефону, он открыл мне дверь и, когда я залезла в салон, закрыл ее. Я завороженно следила, как Чон обходит машину и занимает место рядом со мной. А это вообще возможно — несколько раз за день влюбиться в одного и того же человека?
— Ладно, милая, я уже за рулем, — с нежной интонацией в голосе проговорил Гук. При слове «милая» я резко выпрямилась и уставилась в лобовое стекло. Он что специально именно сейчас решил побеседовать с одной из своих девок? — Хорошо, хорошо, обещаю.
Я почувствовала, на себе его взгляд.
— Передам. Пока, целую. — Он отключился и засунул телефон в карман джинсов. — Тебе привет от Мелкой.
Боже! Как там говорят? Камень с души упал? Так вот с моей души сейчас свалился тяжеленный булыжник. Было очень сложно сдержать улыбку, но я попыталась. И чтобы не выдать своего состояния просто кивнула, прикусив губу.
— Ты симку вставила? — спросил Чонгук, когда мы уже выехали на бульвар.
— Да, еще днем.
— Ясно.
Больше в машине он не сказал ни слова.
В «Санрайзе» оказалось довольно мило. Небольшой зал выглядел очень уютно: по периметру танцпола располагались столики с диванами и сцена, на которой стояли музыкальные инструменты. Недалеко от входа — бар с высокими стульями.
— Я раньше не была здесь, — сказала я Гуку, осматриваясь.
— Год назад открылся. А вот и Югём. — Чонгук положил руку мне на поясницу и слегка подтолкнул куда-то вглубь зала. От его прикосновения по коже забегали мурашки. Надеюсь, он ничего не почувствовал.
Мы подошли к одному из столиков, за которым сидела молодая пара. Они удивленно смотрели на нас. Я нахмурилась и взглянула на Чона. Каменное выражение на его лице ничуть не прояснило ситуацию. Почему они так смотрят на меня?
— Гук, что-то не так? Ты не сказал им, что будешь не один?
Он промолчал. Мне стало совсем не по себе. Приблизившись к столику, Гук убрал свою руку.
— Привет, Суён. — Чонгук поцеловал девушку в щеку, после чего пожал руку тому самому Югёму: — Познакомьтесь, это Лиса.
Горячая ладонь снова коснулась моей поясницы и подтолкнула меня вперед. Две пары глаз уставились на меня, а я почувствовала себя куклой на витрине. Стояла и только ресницами хлопала.
— Привет, — наконец, выдавила я из себя, нерешительно помахав рукой.
— Привет, — в один голос поздоровались Суён и Югём и улыбнулись.
После этого я смогла хоть немного расслабиться, но их удивленные взгляды не давали мне покоя.
— Присаживайтесь, мы уже заказ сделали, — сказал Югём. — Кстати, Гук, сегодня вечер Poets of the Fall.
— Здорово. Садись, Лиса. — Гук подтолкнул меня к диванчику. Я села и продвинулась немного дальше, так как знала, что Чон сядет рядом.
— А что означает «вечер Poets of the Fall»? — тихо спросила я у Чонгука, наклонившись к его уху. И сразу пожалела об этом. От запаха его парфюма меня бросило в жар. А ведь я даже не прикоснулась к нему.
Чон повернулся ко мне и провел языком по нижней губе. Он хоть понимает, как сексуально это выглядит со стороны? Я не отрывала взгляда от его губ. Как же мне хотелось к ним прикоснуться, как хотелось почувствовать их вкус. Подняла глаза и тяжело вздохнула, когда увидела, что Гук тоже смотрит на мои губы. Боже! К чему это все? Я свободна, он тоже. Почему мы не можем быть вместе? Почему прошлое давит на нас многотонным грузом? Душа пытается взлететь от одного его взгляда, а наши ошибки тянут ее вниз. Почему?
— Музыканты, которые здесь постоянно выступают, будут петь песни Poets of the Fall. Финская группа. Знаешь такую?
— Угу. — Мой голос больше походил на писк. Я отвернулась от Гука, но наши плечи все равно соприкасались. И лишить себя этой близости я не могла. Югём и Суён продолжали смотреть то на меня, то на Гука. Да что не так? Я поерзала на месте, по-прежнему ощущая неловкость.
Через несколько минут официант принес заказ: Югёму и Гуку — пиво, нам с Суён — коктейли. Я впервые видела, что Чон пьет что-то из спиртного, кроме виски. И даже предположить не могла, что это будет смотреться настолько... сексуально. Да, видимо, «сексуально» и Чон Чон Гук просто не могут существовать друг без друга.
Спустя некоторое время мы уже вовсю смеялись. Коктейль слегка ударил мне в голову и помог расслабиться. Смеясь над очередной шуткой, я даже позволяла себе уткнуться в Чонино плечо. А Гук не возражал. Не дергался, не отталкивал. Иногда он даже поворачивался ко мне и смеялся вместе со мной, глядя прямо в глаза. Отчего в груди тоскливо щемило. Друзья! Да, друзья! Со стороны, наверное, мы так и выглядели. И вели себя так. Только мне хотелось большего. Гораздо большего.
— Лиса, может, тебе уже хватит? — спросил Гук, когда я заказала третий коктейль. Сам он все еще пил первую бутылку.
— Я в полном порядке. Можешь не переживать. — Я старалась выглядеть уверенно, надеясь, что он не станет развивать тему.
Чон несколько секунд внимательно смотрел мне в глаза, видимо, пытаясь определить степень моего опьянения, но в итоге лишь усмехнулся и сделал глоток из бутылки.
— Ну, смотри.
— Лиса, пойдем потанцуем. — Суён через стол схватила меня за руку и кивком головы указала в центр зала. — Скоро уже ребята начнут выступать, подергаться вряд ли получится.
Я прислушалась к музыке. Очень даже. Только вот... Я уже почти пять лет не танцевала. Хотя... Почему бы и нет?
— Пойдем! Гук , пропустишь?
Чон поднялся с дивана и подал мне руку. Я, не раздумывая, вложила свою ладонь в его и поднялась. Но он не торопился меня отпускать. Наши глаза встретились. Гук стоял совсем близко к дивану, поэтому я, можно сказать, оказалась зажатой между диваном и его телом.
— Только не чуди... пожалуйста, — прошептал он, глядя мне в глаза и не выпуская моей руки.
— Хорошо, обещаю, — Я смущенно улыбнулась.
Чон сделал шаг в сторону, освобождая мне путь. Суён взяла меня за другую руку и потянула за собой, отчего моя ладонь плавно выскользнула из захвата Гука. Пока мы с Суён пробирались к центру танцпола, я все думала, что же он имел в виду? Если честно, я не до конца его поняла. Может, намекал, чтобы не слишком откровенно танцевала?
— И давно вы с Чоном встречаетесь? — спросила Суён, наклонившись к моему уху, чтобы перекричать музыку.
— Эм... Су... — Я взглянула на наш столик. Гук и Югём оба развернулись вполоборота и смотрели на нас, продолжая пить пиво. — Нет. Ты все неправильно поняла. Мы не... я... просто... друзья.
Суён приподняла одну бровь и, многозначительно усмехнувшись, влилась в толпу танцующих.
Протанцевав минут десять, я уже собиралась вернуться к столу, как вдруг заиграла знакомая мелодия. Саймон Кертис и моя любимая «Flesh»! Сидеть под нее в таком месте, тем более на глазах у Гука, ну уж нет! Поддавшись страстному ритму песни, я плавно задвигала бедрами, проводя руками по животу, груди, шее. В какой-то момент я повернулась в сторону Чонгука и, заметив, что он следит за каждым моим движением, стала подпевать Кертису. Все провокационные слова этой песни, буквально пропитанной сексом, я адресовала Гуку. Да, я откровенно флиртовала с ним и нисколько не жалела об этом! По крайней мере, сейчас не жалела. А о том, что будет потом, когда алкоголь выветрится из крови, думать не хотелось. Сегодня я просто живу! А думать буду завтра!
Почувствовав волну жара на коже, я расстегнула блейзер и схватилась за его края, продолжая откровенно двигаться. Знаю, что Чор просил меня этого не делать, но я не могла остановиться. Адреналин и желание соблазнить этого мужчину мешали мыслить разумно. Хотя... судя по его взгляду, ему это нравилось. Несмотря на то, что губы его были плотно сжаты, в глазах горел огонь. Он просачивался через душное пространство зала и впитывался в мое тело, сжигая все здравые мысли в моей голове.
Я даже не сразу заметила, как песня стала затихать. А когда опомнилась, музыканты на сцене уже настраивали свою аппаратуру. Перед тем как направиться к столу, мы с Суён заскочили в туалет «попудрить носик».
— А ты давно знакома с Гуком? — Это было первое, что спросила Су , как только за нами закрылась дверь. Она сразу же скрылась в одной из кабинок.
— Очень давно. Я училась с его сестрой с первого класса.
— О как! Ничего себе. А почему я раньше тебя не видела?
— Я недавно приехала. До этого почти пять лет жила в Париже. А вы давно знакомы?
— Ну, мы учились все вместе. На третьем курсе мы с Югёмом поженились. Потом уже после универа Югём и Гук  часто пересекались по работе. У них традиция — всегда вместе отмечают каждое удачно завершенное дело. — Суён замолчала. Вышла из кабинки и посмотрела на мое отражение в зеркале. — Вы не похожи на «просто друзей».
— Я знаю, — ляпнула я, не подумав, и смущенно пожала плечами. — Но мы, правда, только друзья.
— Я даже догадываюсь, как у таких друзей вечер заканчивается, — усмехнулась Суён.
Мне нечего было ей ответить, потому что я прекрасно понимала: мы никогда не будем с Чонгуком друзьями. Раньше ими не были. А теперь тем более.
Когда мы вернулись в зал, Югём с Чонгуком что-то оживленно обсуждали, а со сцены уже звучала одна из песен Poets of the Fall. Надо отметить, в отличном исполнении.
Суён, как только мы подошли к столу, сразу же плюхнулась на колени своего мужа и поцеловала его в щеку. Я, конечно, так наглеть не стала, поэтому просто села рядом с Гуком, взяла его бутылку пива и отхлебнула из нее. Пиво было уже теплым. И довольно противным на вкус.
— Боже! Чон ! Его ведь пить невозможно.
— Так не пей. Сейчас закажу тебе сок со льдом. — Чон поднял руку, подзывая к нашему столу официанта.
— А можно мороженое? — Возможно, я вела себя как избалованный ребенок, но Гук только улыбнулся и кивнул головой.
Через несколько минут мне принесли мороженое, Гуку — сок, а Суён и Югёму — выпивку.
— А ты почему больше не пьешь? — Алкоголь явно развязал мне язык и придал смелости.
— Я же за рулем, — просто ответил Женя, наблюдая, как я медленно поглощаю одну ложку мороженого за другой.
— А... та бутылка пива?
Чон неопределенно качнул головой и... протянул руку к моему лицу. Нежно убрал прядь волос мне за ухо. Я чуть не задохнулась и почувствовала, что краснею. Кровь в венах с бешеной скоростью устремилась к сердцу.
Мы сидели и просто пожирали друг друга глазами. Не замечая вокруг ничего и никого. Не разбирая слов песни. Не слыша воркования Югёма и Суён. Весь окружающий мир в один миг перестал существовать. Остались только я и он. И лишь ложка, которая случайно выпала из моих рук, звякнув об стол, разорвала эту иллюзию.
Гук отвернулся. А я, чувствуя, что все мое тело горит, будто в огне, сняла блейзер и положила на диван рядом с собой.
— Всем добрый вечер! — услышали мы голос вокалиста и устремили свои взгляды на сцену. — Сейчас мы хотели бы исполнить для вас одну из самых известных композиций Poets of the Fall в немного непривычной аранжировке.
В зале повисла тишина. Послышались первые аккорды, по которым пока сложно было определить, что это за песня.
Югём с Суён сразу же встали из-за стола и направились на танцпол. Я смотрела им вслед, понимая, что на меня снова стремительно наваливаются нерешительность и смущение. Мы с Чоном остались одни. И он смотрит прямо на меня. Я это чувствую. Кожа от его пристального взгляда вся горит. Сознание плавится.
Зазвучали первые слова песни, и я сразу же узнала ее.
«Where do we draw the line» (Где нам провести черту (англ.)). Да уж... Символично, нечего сказать...
— Может, потанцуем? — услышала я за спиной хриплый голос.
— Что? Аа... Да... давай потанцуем... — пролепетала я и совсем смутилась. Чонгук поднялся, ожидая, когда я выйду из-за стола. Мы отошли к танцполу и встали рядом с медленно двигающимися в такт мелодии парами.
Я подняла голову и встретилась с взглядом зеленых глаз. На протяжении стольких лет я мечтала снова увидеть их, ощутить на себе их магнетическое притяжение. А сейчас даже не знаю, что делать. Боюсь сделать первый шаг, боюсь руку положить ему на плечо. Вдруг оттолкнет? Но ведь он сам пригласил меня...
Я нерешительно прикоснулась к Чониной груди. Он накрыл мои ладони своими, сцепил наши пальцы и потянул вверх, заставляя меня обнять его за шею. А затем обхватил руками мою талию и плотно сжал. Мне показалось, я сейчас задохнусь. Чувствуя, как тепло растекается по всему телу, я прикрыла глаза и пальцами зарылась в волосы на его затылке. Услышала над головой, как он со свистом втянул в себя воздух. Боже, я сейчас сойду с ума! Его руки переместились мне на поясницу и притянули еще ближе к себе. Я положила голову ему на грудь и, затаив дыхание, слушала, как гулко и неровно бьется его сердце.
Мы просто двигались, даже не слыша слов песни. Дыхание каждого из нас было мелодией, которая задавала ритм нашим телам. И мне очень хотелось, чтобы эта мелодия звучала всю ночь.
Его рука скользнула вверх по спине, вызывая дрожь во всем моем теле. Голова кружилась от переполнявших чувств, в глазах защипало. Может быть, это все сон? Ведь еще вчера Чонгук не скупился на обидные слова, а теперь своими нежными прикосновениями лишает меня последних остатков разума.
Неосознанно я стала гладить кожу на его затылке. А он уткнулся носом в мои волосы и руками водил по спине. И если бы не крепкие объятия этого мужчины, я бы уже лежала у него в ногах в бездыханном состоянии. Потому что не бывает такого! Не могут прикосновения вызывать такие чувства! Это просто нереально! Я однозначно сплю или попала в рай.
Чон тяжело вздохнул и крепче прижал меня к себе, начиная водить руками по моим ребрам. Я чувствовала, как тепло растекается под моей кожей, а в сердце словно вонзилась игла. От понимания, что все эти годы рядом с ним были другие женщины, стало вдруг так больно. По щеке скатилась слеза. Прожгла дорожку на коже и упала мертвым грузом на Чонину футболку. Он прижался щекой к моим волосам и замер.
Это был предел! Мне казалось, я сейчас взорвусь от нашего тесного контакта. По венам, словно яд, растекалось неприятное предчувствие, что сейчас все прекратится, что Чон просто оттолкнет меня.
Силы стали медленно покидать мое тело, и я руками схватилась за футболку на его груди, уткнулась носом в скомканную ткань и разрыдалась. Вместе со слезами меня покидали гордость, которой в принципе давно уже и не было, все мои страхи и предубеждения. Осталось лишь жуткое осознание, что моя жизнь абсолютно бессмысленна, когда Гука нет рядом. Но что будет, когда он узнает про сына? Прогонит меня? Ведь он не простит! Это факт! Так стоит ли сейчас бросаться в омут с головой, чтобы потом тебе так жестко обломали крылья? Не знаю. Но мне просто необходимо найти мужество, чтобы признаться ему во всем. Больше молчать нельзя!
Мы стояли посреди зала, пока все остальные танцевали. Но мне было все равно, как это выглядит со стороны. Я не могла себя больше сдерживать и не хотела.
Чонина рука, которая до этого лежала на моей спине, медленно переместилась на мою щеку. От его нежного прикосновения меня словно ударило током. Я сильнее уткнулась в свои кулаки, сжимая его футболку. Слезы было не остановить.
Он не простит меня! Мы никогда не будем вместе! Он будет с другой. Именно это добивало меня и разрывало душу на кусочки. Слишком поздно о чем-либо жалеть. И никуда мне не деться от любви, которая отравляет меня, которая стала моим проклятием, которая свела меня с ума, заставила совершать безумные ошибки...
Чон несильно надавил на щеку, заставляя меня поднять голову. Его рука продолжала прожигать мою кожу, а глаза внимательно следили за очередной скатившейся по моей щеке слезой.
— Это невыносимо, — хрипло и как-то обреченно проговорил он и отвернулся.
Вот и все. Сейчас точно оттолкнет. Но Гук лишь прикрыл глаза и покачал головой.
Я снова уткнулась в уже мокрую от слез футболку. Вдохнула его дурманящий запах и попыталась взять себя в руки. Но следующие его слова растоптали остатки моего самообладания:
— Как же я тебя ненавижу, Манобан.
Меня как будто резанули ножом. И дай мне сейчас кто-нибудь обезболивающего — все равно бы не полегчало. Скребущая боль медленно подбиралась к сердцу.
Я попыталась оттолкнуть Гука, но он не размыкал объятий. Желваки на его скулах нервно подергивались, но он даже не смотрел на меня.
— Гук, отпусти. Мне... и так больно...
Понял ли он, что я не имею в виду физическую боль?
— Просто скажи, почему ты тогда ушла? Почему не осталась со мной?
Я стала задыхаться. Прошлое — это мое больное место, слишком израненное частыми приступами самобичевания.
— Чонгук, я... — Черт! Ну не могла же я сказать ему, что все дело в тех злосчастных презервативах, причину появления которых можно было выяснить в то же утро. Что я не планировала ехать в ЗАГС, не планировала покидать город на такой долгий срок и каждый день жила мечтой о нем, о встрече с ним! Что только сейчас понимаю — все проблемы разрешимы. И что мне делать? Признаться сейчас в своей слабости и никчемности, и пусть этот мужчина уничтожит меня? Я смогу. Но не здесь.
— Гук, я хочу домой. Хочу поговорить.
Он некоторое время смотрел мне в глаза и просто молчал. Потом повернулся в сторону нашего столика и скривился. Я проследила за его взглядом.
Югём и Суён, до этого момента, видимо, не отрывавшие от нас глаз, резко отвернулись. Веселый вечер!
— Пойдем. — Гук схватил меня за руку и повел к столу. Меня всю трясло. Но на этот раз не от его близости, хотя и она дурманила голову. Просто я понимала, что сейчас мне придется рассказать ему все. Совсем скоро он узнает о сыне, о причине моего побега, о нашей первой ночи.
— Югём, Суён, спасибо большое за приглашение. Мы поедем.
— Конечно, вам давно уже пора, — с легким сарказмом протянула Суён, пряча улыбку за бокалом. Я прикусила губу, представляя, как мы выглядели со стороны.
Через несколько минут мы уже сидели в машине и ехали в сторону дома. Я мысленно настраивала себя на предстоящий разговор, а Гук — просто вел машину. Лишь временами, на светофорах, пальцами барабанил по рулю.
Когда мы были уже в одном квартале от дома, у него зазвонил телефон.
— Да, — резко ответил он.
Из динамика мобильного до меня донесся тихий женский голос. Я посмотрела на часы, расположенные на приборной панели. Вряд ли это Чеён. Половина двенадцатого.
— Нет, не сплю. — Чоргук посмотрел на меня и, нахмурившись, отвел взгляд. Я вжалась в сиденье, чувствуя, как под кожу снова пробирается знакомый холодок ревности.
Чон тяжело вздохнул, после чего снова посмотрел на меня и, уже не прерывая зрительного контакта, проговорил в трубку:
— Через пятнадцать минут подъеду. Хорошо?
Меня словно шарахнули молотком по голове. Он сейчас уедет.
Гук сбросил вызов.
— Лиса, я сейчас отлучусь ненадолго...
— Понимаю. — Я отвернулась к окну. Черт! Веду себя, как ревнивая собственница. Глупо! Очень глупо вести себя так в нашей ситуации. Но не могу я сдержать свои эмоции. Не могу запихнуть куда подальше эту жгучую ревность, что сейчас просто сгрызает меня изнутри.
Остановившись у подъезда, Чон собирался что-то сказать, но я не дала ему такой возможности. Выскочила из машины и быстро направилась к подъезду. Я не знаю, смотрел ли он мне вслед. Я просто боялась оглянуться.
Зашла в подъезд и подошла к лифту. Нажала на кнопку, но двери не открылись. Черт! Стоять и ждать не было ни сил, ни терпения. Поэтому я побежала по лестнице вверх. На втором этаже чуть не вывихнула лодыжку. Сбросила туфли и помчалась босиком, перескакивая через две ступеньки. Также стремительно вбежала в квартиру. Захлопнула за собой дверь и прислонилась к ней спиной. Прикрыла глаза. Попыталась выровнять сбившееся дыхание и успокоиться.
Через некоторое время, открыв глаза, я взглянула на часы и поняла, что стою так уже минут двадцать. Немного придя в себя, я начала осознавать, как глупо себя повела. Взяла телефон и написала короткое сообщение: «Прости. Я буду ждать тебя». И, стерев слово «прости», отправила. Ответа не последовало. Прошел час. Я уже успела поговорить с Юнхо и даже пришла к мысли, что Гук не особо и разозлится, когда узнает о сыне и о том, как он на него похож.
Спустя два часа пытки тишиной, я поняла, что бороться со сном уже нет сил. Отправилась в ванную. Приняла сначала теплый душ, чтобы смыть с себя всю пыль и грязь сегодняшнего дня. Затем — холодный, когда поняла, что ревность догрызает последние остатки моего разума. И чтобы окончательно не свихнуться, стала остервенело тереть тело губкой, на которую даже не налила гель. В голове мелькнула мысль, что Чон мог поехать к Розэ. Вдруг ей понадобилась помощь?.. Черт! Развить свою мысль я не смогла, отлично понимая, что у нее есть Чимин. И она вряд ли будет ночью звонить брату и просить его о помощи.
После душа, я завернулась в полотенце, так как пижаму забыла в спальне. Вышла в коридор и замерла.
Чонгук стоял передо мной и глазами ощупывал каждый обнаженный участок моего тела. Несмотря на легкий сквозняк от открытого в кухне окна, мне стало нестерпимо жарко... Гук сделал два шага в мою сторону и...
Боже! Зачем он это сделал? Лучше бы стоял на месте. Лучше бы вообще не приезжал, пока я не заснула. Лучше бы его лицо по-прежнему находилось в тени плохо освещенного коридора. Но именно благодаря этим шагам и ночнику, висящему рядом с дверью в ванную, на его лицо упал свет.
На правой щеке красовался след от помады, которую пытались стереть, но, видимо, безуспешно. В нос ударил резкий запах женских духов. Дорогих женских духов! За несколько месяцев работы в одном из известных парфюмерных магазинов Парижа, я научилась определять по запаху качество продукта и его стоимость. Эти духи простая секретарша точно не могла себе позволить! Женщина, которая поставила отпечаток или клеймо на этом мужчине, точно знала себе цену. Или ее знал Чон, подарив ей однажды такой дорогой парфюм.
Я прикрыла глаза и попыталась задержать дыхание, чтобы избавить себя от невыносимой пытки — лицезреть Гука, который, судя по всему, только что занимался с кем-то сексом.
Рванула в сторону спальни, но Чон успел ухватить меня за локоть.
— У нас был намечен разговор, — спокойно проговорил он, чем окончательно добил меня.
«Да как ты смеешь сейчас говорить о каком-то разговоре! Как ты смеешь прикасаться ко мне после того, как этими руками лапал кого-то?» Именно эти слова рвались наружу, но я отлично понимала, что мы друг другу никто. Вернее, для меня он все! Только он об этом не знает, и привычкам своим изменить не может!
— Я передумала, — бросила я сквозь зубы и скрылась за дверью спальни, которую впервые за время пребывания в этой квартире закрыла на ключ. Подбежала к кровати и, не снимая полотенца, залезла под одеяло. Несколько минут просто лежала и смотрела в потолок, после чего решила плюнуть на все и дать волю рвущемуся наружу зверю.
Повернулась на бок. Схватила подушку и уткнулась в нее, пытаясь заглушить вырывающийся из меня рев. Он был с другой! К нему кто-то прикасался. Его кто-то целовал. Я ждала его, а он в это время... Нет! Даже думать об этом не могу!
Но это было! Было! Я лежала и рыдала в подушку. Снова одна. Снова! Завтра перееду к Чеён. Не могу больше так!
Вспомнились его слова, произнесенные в «Санрайзе»: «Как я тебя ненавижу, Манобан». И вот он решил наглядно продемонстрировать мне, насколько сильна его ненависть? Так, что ли?
Черт! Снова та же скребущая боль под кожей, снова сердце вдребезги, снова растоптана... Сколько этот мужчина будет меня мучить?
Он был с другой!
Громкий всхлип вырвался из груди. Сердце бешено билось о грудную клетку, норовя вырваться наружу. Пусть рвется, пусть совсем покинет мое тело. Так проще! Не будет меня и не будет ничего!
Он целовал другую!
Я ударила кулаком по кровати, проклиная себя за возвращение в этот город.
К нему кто-то прикасался!
Прикусила губу, пытаясь избавиться от щемящей боли в груди. Зачем он так со мной? Думал, что я уже сплю и ничего не замечу? Или наоборот хотел сделать больнее?
В любом случае я снова разбита. Хочу вернуться в Париж, хочу увидеть сына! Только он сможет унять эту жуткую боль в груди.
— Больно! — прохрипела я, накрыв голову второй подушкой. — Гуки, как больно...