Строгие правила

Глава 21

Я лежала и прислушивалась к каждому звуку, доносившемуся из коридора. Больше всего на свете боялась, что Чонгук сейчас начнет ломиться ко мне в спальню. У меня не было ни сил, ни желания снова видеть его и ощущать при этом запах другой женщины. Казалось, что нервы, натянутые до предела, вот-вот лопнут от напряжения. В голове творился бардак, в сердце кто-то медленно и упорно прокручивал нож...
—Лалиса, открой! — От неожиданности я аж подпрыгнула на кровати.
Гук резко дернул дверную ручку. Сквозь подушку его голос показался каким-то далеким. Ударил кулаком в дверь. Я вылезла из своего укрытия и стала зачарованно смотреть, как дверь подрагивает от его ударов. Да уж... Так просто сдаваться этот мужчина не привык. Только непонятно, к чему весь этот цирк, если у него есть другая? Черт! Другая! Как же я хочу оказаться на ее месте...
— Не веди себя, как малолетка! — Чон повысил голос и снова дернул ручку.
Затем все стихло. Что он там делает?
Я встала с кровати и на носочках подкралась к двери. В любом случае свет у меня выключен, так что он даже не заметит, что я стою совсем близко. Прислонилась ухом и стала вслушиваться. Мне казалось, что я слышу Чонино тяжелое дыхание. Я даже представила его лицо в этот момент: глаза закрыты, от бессилия на скулах подрагивают желваки, губы плотно сжаты.
Я прикоснулась лбом к двери и положила на нее ладони. Возможно ли, что сейчас он точно так же стоит, так же касается двери ладонями и мечтает убрать этот разделяющий нас барьер? Только вот боюсь, даже с открытой дверью этот барьер не исчезнет...
— Что за черт? — услышала я тихий голос Гука.
Неужели он даже не может понять, как больно мне сделал? Неужели ему доставляет удовольствие мучить меня?
Слезы снова покатились по лицу. Я прикрыла глаза. Как же тяжело его любить!
— Уйди, Чонгук, просто уйди, — беззвучно прошептала я. Не хочу его видеть. Не хочу слышать. Не хочу чувствовать. Ничего не хочу. Слишком больно...
Я была уверена, что Чон меня не слышал, но как раз в этот момент он еще раз дернул за ручку и отошел. Хлопнула дверь в его комнату.
Я вернулась в кровать. Казалось бы, за эти годы должна была привыкнуть к беспросветному одиночеству, но сейчас, находясь в одной квартире с Чоном, я ощущала себя ненужной и глубоко несчастной как никогда.
Сон все не шел. Залезла с головой под одеяло, мечтая забыться хоть на некоторое время. Но за всю ночь ни на одну гребаную минуту так и не сомкнула глаз.

Полчаса назад проснулся Гук. Сходил в душ и теперь возится на кухне. Наверное, пьет кофе. Скорее бы он уже ушел. Хочу уйти из этой квартиры, но не хочу показываться ему на глаза.
Почти девять часов. Почему он до сих пор дома?
Я собиралась уже встать с кровати, чтобы хотя бы пройтись по комнате, но тут в коридоре послышались шаги и замерли у моей двери. Мои глаза предательски защипало. Что ему еще от меня нужно? Зачем продолжает мучить? Я смахнула слезу и села в кровати, спиной упираясь в обтянутое белой кожей изголовье. Гук, наконец-то, ушел. Правда, только от моей спальни.
Я подтянула ноги к груди, обхватила их руками. Хочется плакать. Очень громко плакать. Я уже точно знаю, от этого становится легче. Сколько ночей я проревела, когда пять лет назад на тесте проявились две полоски. Когда после того злополучного звонка Чона, я поняла, что полагаться мне придется только на себя. Что мой удел — одиночество и воспоминания... Лишь рождение Юнхо помогло вновь обрести смысл жизни. Пока я не решила вернуться! Пока не увидела Чонгука и не поняла, что настоящее счастье смогу обрести только рядом с ним.
В голове снова всплыл образ Гука с остатками помады на щеке, с запахом духов... Если бы только можно было открутить время назад и лечь спать пораньше, а не сидеть и не ждать его... Тогда я просто не узнала бы, где он вчера был и чем занимался. В какой-то момент мне даже стало казаться, что, возможно, я все не так поняла. Ведь не мог же он после такого замечательного вечера в «Санрайзе» взять и... А почему, собственно, не мог? Кто я ему?
Десять часов. Он еще дома. И снова подошел к моей двери. Я прикрыла глаза и мысленно стала считать до ста. Надо попытаться поспать, абстрагироваться от всего, забыться. Хлопнула входная дверь. Я повернула голову к окну. Пасмурно. Господи! О чем я думаю? О погоде? И все-таки... Я так и не досчитала до ста.

Когда я проснулась, часы уже показывали два часа дня. Осторожно вышла из комнаты, молясь, чтобы Чон не было дома. Приняла душ. Поговорила по телефону с Юнхо, с мамой. И потом решила позвонить Розэ.
— Привет, Лис. Ну? Как вчера отдохнули? — поинтересовалась подруга, не пытаясь скрыть веселье.
— Замечательно, — промямлила я.
— А что с голосом? Почему такая грустная?
— Погода не радует. Чем занимаешься сегодня?
— О, скоро приедет любимый, и мы поедем в женскую консультацию. А ты хотела в гости?
— Да. Не знаю, чем заняться.
— Давай мы заберем тебя на обратном пути?
— Договорились.
— Чонгуки вчера не приставал?
Ох! Если бы!
— Нет. Он уставший пришел с работы. — Не знаю почему, но я решила не рассказывать Розэ о вчерашнем вечере.
— Вот! А я говорила ему отказаться от этого дела. Лишил себя отпуска, теперь ни жив, ни мертв каждый день.
— А когда он собирался в отпуск? — Я прошла на кухню и стала заваривать кофе. Беседа с Рози хоть как-то меня отвлекла.
— Утром в день моего рождения должен был лететь в Мале. Но у него появился выгодный клиент, и за несколько дней до вылета он решил отказаться от тура.
— Ясно. Значит, после слетает. — Я налила кофе в чашку и села за стол.
— Лиса! — вдруг прокричала подруга в трубку, чем здорово меня напугала.
— Что случилось?
— Смотри! Ты прилетела в день моего рождения. А Гук в этот день должен был улететь, но остался в городе. Вы ведь могли и не встретиться! А что если это судьба?!
Я тяжело вздохнула. Судьба снова решила свести нас и заставить меня пережить все то, что я пережила пять лет назад? Я отказываюсь от такой судьбы! Лучше бы он тогда улетел.
— Простое совпадение, Роуз. Не более. Ладно, позвонишь, как освободишься, хорошо?
После разговора с Розэ я целый час занималась самобичеванием. Проклинала себя за то, что не решилась все рассказать еще в «Санрайзе». Тогда бы Чон точно никуда не поехал. А вот меня, возможно, лично отправил бы обратно в Париж. Без документов!
Не зная, чем себя занять, чтобы не сходить с ума, я в итоге вполне сошла за сумасшедшую. Ворвалась в комнату к Гуку, выдвинула ящик тумбочки, достала презервативы и тщательно пересчитала. Все на месте. Но это ничего не значит. Они могли лежать у него и в бумажнике, и в кармане джинсов, в машине, наконец. А может он вообще без них занимался сексом? Господи! Я так больше не могу! Не могу!
Выбежав из его комнаты, я направилась к себе и стала рыться в вещах, мечтая как можно быстрее оказаться на улице. Пусть пасмурно, пусть даже пойдет дождь. Но сидеть в четырех стенах у меня больше нет сил.
Словно в бреду, я слонялась по знакомым улочкам, всматривалась в витрины магазинов, пытаясь хоть чем-то отвлечься. Увы, безуспешно. Очнулась от оцепенения только тогда, когда поняла, что приближаюсь к зданию трехэтажного торгового центра.
Манобан, это уже диагноз!
Что я здесь потеряла? Почему меня тянет сюда как магнитом?
Дойдя до уличной парковки, я вдруг резко развернулась в обратную сторону.
Больная! Идиотка! Какого черта притащилась сюда? Только вот подсознание вопило, что мне хочется увидеть Чонгука несмотря ни на что и... Появилось непреодолимое желание узнать... запах духов Йерим. Желание, которое просто доводило меня до безумия.
Я уже собралась переходить дорогу, когда прямо передо мной притормозил темно-синий седан.
— И что это мы такие грустные? — Дэн навалился на пассажирское сиденье и приоткрыл окно, как всегда ослепительно улыбаясь.
— Привет, — устало произнесла я.
— Привет. Что-то случилось? — Он нахмурил брови и открыл пассажирскую дверь. — Садись.
— Нет, спасибо. Я пешком...
— Садись, давай. Меня сейчас оштрафуют.
Я юркнула в машину и пристегнула ремень безопасности. Дэн сразу же тронулся с места.
— Просто решила прогуляться по городу и устала. Старость — не радость, — усмехнулась я.
— Ну да. В твои-то годы! Куда едем?
— Эм... — Я попыталась вспомнить Чонин адрес. — В сторону «Каннам», а там покажу дорогу.
Мы замолчали, но тут Даниэль вдруг спросил:
— Не хочешь заехать в кафе? Составишь мне компанию.
Я посмотрела на него, он переводил взгляд с меня на дорогу и обратно.
Хм... Чоргук вчера с кем-то развлекался, а сегодня вечером я, как обычно, буду одна. Что же мне мешает провести время в компании приятного молодого человека? Ничего!
— Давай.
Даниэль радостно улыбнулся.
— А ты когда улетаешь?
— Знаешь, я уже не уверена, что хочу уезжать.
— Ты серьезно? Так это же замечательно! Надо отпраздновать. Поедем тогда не в кафе, а в бар.
— Какой бар? Ты ведь за рулем.
— Так я и не пью.
— Не пьешь? Может, еще и не куришь?
— И не курю.
— Да нуу-у, — протянула я. — Не пьешь, не куришь. Ты прямо идеал! И судя по тому, что так свободно приглашаешь меня в бар, девушки у тебя нет, да?
— Нет. — Дэн расслабленно вел машину, и по его улыбке можно было понять, что наш разговор доставляет ему большое удовольствие.
— Может, еще и не материшься?
— И не матерюсь... При женщинах и детях, — добавил он и засмеялся. — А у тебя?
— Что «у меня»?
— Парень есть?
— Ну, вчера утром по факту еще был... Но я с ним рассталась.
— Шустрая ты, — со странной интонацией произнес Дэн и нахмурился.
— Он в Париже живет, — уточнила я. — Поэтому и рассталась.
Даниэль улыбнулся и кивнул.
Спустя полчаса мы сидели в баре. Я попивала клубничный мохито, Дэн — минералку.
— Я думала, ты голодный. — Я кивнула на его стакан с минеральной водой и улыбнулась. — Это весь твой ужин?
— Я обедал не так давно. Ты лучше расскажи мне, чем занимаешься в Париже? И почему тогда уехала?
— Работаю в издательстве. Перевожу книги с французского на корейский. Воспитываю... — Я запнулась и закашлялась, понимая, что сболтнула лишнего. Посмотрела на Дэна, который удивлено изогнул брови. — ...племянника. Кхм, кхм... Воспитываю племянника. У меня ведь там брат уже более десяти лет живет. Вот.
Я сцепила руки под столом, пытаясь унять дрожь. Отлично понимаю, что рассказать о сыне Даниэлю— это не самое страшное, он бы не разболтал. Но мне просто не хотелось, чтобы кто-то узнал об этом раньше Чонгука.
— Понятно... А почему уехала тогда?
— Потому что трусиха. — Я отвернулась к барной стойке и, подперев подбородок ладонью, стала разглядывать ряды бутылок со спиртным, которые красовались за спиной бармена. Затрагивать тему побега мне, конечно же, не хотелось. Надеюсь, Дэн это понял.
— Ну, а если все-таки решишь остаться здесь, чем будешь заниматься?
— Пока не думала. Поищу работу, надеюсь, здесь ее реально найти молодой девушке с высшим образованием.
— Если нужна будет помощь, скажи. У меня брат главным редактором в одном из издательств работает.
— Спасибо, Дэн. Но пока это все еще вилами по воде писано.
— Лиса, все будет отлично.
Следующие пару часов Даниэль пытался поднять мне настроение: шутил, рассказывал интересные истории. И надо сказать, у него неплохо получалось. Но все же в мыслях я постоянно возвращалась во вчерашний вечер, когда Гук пришел домой. Я пыталась, как могла, не думать о помаде на его щеке, о том запахе, что просто въелся в мой мозг, но... Даже сейчас, глядя на Даниэля, который что-то оживленно рассказывал, мне казалось, что от него пахнет так же, как вчера от Чона. Черт! Я совсем свихнулась!
Ближе к одиннадцати, я обнаружила, что мне звонила Розэ. Телефон лежал в сумке, и из-за громкой музыки я не услышала звонка. Обидно! А сейчас уже звонить и напрашиваться с ночевкой неудобно. Эх, придется ехать домой... Домой?!
До Чона мы доехали довольно быстро: бар располагался всего в нескольких кварталах от его дома.
— Значит, ты живешь здесь? — спросил Дэн, с интересом разглядывая многоэтажный дом.
— Хм... Ну, почти. Ладно, спасибо за прекрасный вечер. Мне пора.
— Как скажешь, тебе тоже спасибо.
Я уже почти дошла до подъезда, когда услышала, что дверь машины открылась.
— Лиса!
Я обернулась.
— Лис. — Дэн подошел ко мне и как-то неловко спрятал руки в карманы джинсов. — Может, завтра встретимся?
При этом он смотрел исподлобья и так мило улыбался, что мне стало не по себе. Шагнул еще ближе. Глаза потемнели, игривость во взгляде сменилась чем-то иным. Заинтересованностью?
— Д-Дэн, я... Зачем?
— А зачем люди вообще встречаются? — глухо произнес Даниэль, даже не улыбнувшись. Я посмотрела в его глаза и поняла, что он смотрит на меня совсем не так, как на подругу или знакомую.
— Дэн, послушай... — начала я, но он поднял руку к моему лицу и провел пальцем по щеке. Мои глаза удивленно расширились.
— Лиса, ты мне давно нравишься.
Мои глаза стали еще шире.
— Давно? Дэн, мы ведь...
— Ты была еще в школе, и тогда я не решился сказать. А потом... потом ты быстро обзавелась парнем, который также быстро стал твоим женихом.
— Боже, Дэн. — Я хотела отступить назад, но ноги меня не слушались.
— Я просто подумал, если ты решила остаться здесь, в городе, может, мы могли бы еще раз встретиться?
— Боже, Дэн... — повторила я, продолжая ошарашено смотреть ему в глаза, и вдруг заметила, что расстояние между нашими лицами стало быстро сокращаться. Видимо, он неправильно истолковал мое молчание. Я уперлась руками ему в грудь. Отвернулась и прикрыла глаза.
— Дэн, прости меня, если я как-то дала тебе понять, что ты... Что я к тебе... Что... Боже!
Я открыла глаза. Дэн не отрывал от меня взгляда.
— В моей жизни есть мужчина, который... Понимаешь...
— Ты ведь сказала, что вчера рассталась с ним, — хмуро прервал меня Денис. — Ты хочешь вернуть его?
— Я не про него. О, Господи, Дэн! Все так сложно! Мне трудно объяснить...
— Я все понял, ничего не объясняй. Не надо. Ты знаешь, я завидую ему. Надеюсь, он тебя достоин.
— Боюсь, что я его не достойна, — с горечью усмехнулась я.
— Такого не может быть, — Даниэль улыбнулся и еще раз провел пальцем по моей щеке. — Спасибо за честность.
— Пожалуйста.
— Ладно, тогда я поехал. Если вдруг захочешь встретиться... Ну, мало ли что понадобится... Ты знаешь, где меня можно найти.
Я тяжело вздохнула и кивнула.
— Спасибо.
— Пока, Лиса. — Даниэль наклонился и поцеловал меня в щеку. — Никогда не думай, что ты кого-то недостойна.
Боже! Если бы он только знал!
Дэн отстранился и, грустно улыбнувшись, пошел к машине. Открывая дверь, он последний раз посмотрел на меня. Я помахала ему рукой, отлично понимая, что никогда не обращусь к нему за помощью.
Когда Даниэль уехал, я внимательно оглядела двор. Чонина машина на месте. Сердце привычно екнуло. Он дома...
Пока поднималась на лифте, молилась, чтобы Гук уже спал. Не хочу сейчас столкнуться с ним, не хочу травить себе душу. Боюсь увидеть его и забыть обо всем.
Да! Я стала слишком слабой! Бесхарактерной! Сентиментальной... Одинокой...
Господи! В сентябре мне исполнится только двадцать четыре года, а я себя уже в старухи записала.
Вышла из лифта и остановилась у двери. Прислушалась. Вроде тихо. Я осторожно повернула ключ. Вошла в квартиру. Полная темнота и тишина. Наверное, уже спит. Странно. Я даже не могла понять, рада этому или нет. Очень хотелось его увидеть. Даже в груди закололо от этого желания. Вчера мечтала ударить его, причинить боль, а сегодня, как какая-то размазня, уже готова все простить.
Нет! Не готова! Хочу просто увидеть его! Просто... увидеть...
Включила свет в прихожей, сняла балетки, шагнула в коридор и... застыла.
На полу валялись осколки битого стекла. Осмотрелась кругом: на стене расплылось пятно от какой-то светло-коричневой жидкости. В голове стремительно стал складываться пазл: Гук швырнул стакан с виски, и тот, стукнувшись об стену, разлетелся вдребезги. Опять злился?
Я наклонилась и стала собирать осколки. Набрала в ладонь самые крупные и пошла на кухню, чтобы выбросить. Сделала несколько шагов и снова замерла. На кухне у окна стоял Чор и, спрятав руки в карманы джинсов, смотрел во двор. Свет от фонарей неровными бликами играл на его обнаженных плечах. И давно он так стоит?
Я на носочках прошла к урне, будто боялась, что он обнаружит мое присутствие, хотя отлично понимала, что он знает о моем возвращении домой.
Господи! В голове такой бардак! Мысли путаются, руки трясутся. Почему он молчит? Вижу, как тяжело вздымаются его плечи, слышу его прерывистое дыхание. Сдерживает себя.
Выбросила осколки в урну.
Чонгук даже не шелохнулся. Его молчание давит мне на нервы, еще чуть-чуть и я закричу, чтобы разорвать это невыносимое напряжение между нами.
Я застыла и молча уставилась в спину мужчине, который снова вывернул наизнанку всю мою душу, полностью перевернул мой мир с ног на голову. И делает это с завидным постоянством на протяжении уже многих лет.
Вдруг Гук резко развернулся и скрестил руки на груди. Взглядом медленно прошелся по моим ногам, короткой джинсовой юбке, тому самому блейзеру, в котором я была вчера, и остановился на лице.
Он все видел! Злость, горевшая в его глазах, говорила о том, что Чон довольно давно стоял у окна и видел мое прощание с Даниэлем. Как же я об этом не подумала? Я захотела уйти к себе, но ноги меня не слушались, они будто вросли в пол.
Чон медленно двинулся ко мне, а я не могла оторвать взгляда от его глаз и пошевелиться. Он приблизился вплотную и остановился. Я почувствовала запах виски. Это порадовало! Нет, я, конечно, не в восторге оттого, что он пил, просто это указывало на то, что сегодня он вернулся не от другой. И ее духи не оставили след на его коже.
Вдруг Чон пальцами впился в мою челюсть и приподнял лицо. Открыл рот, намереваясь что-то сказать, но, нахмурившись, остановился. Посмотрел на мои губы, которые невольно приоткрылись в попытке поймать воздух, и сузил глаза.
Я даже не успела опомниться, как он наклонил голову и жадно накрыл мой рот своими губами. Отпустив подбородок, ладонью обхватил мой затылок. По телу мгновенно пробежала волна дикого возбуждения. Другая его рука обхватила меня за талию и приподняла над полом. Боже! Что он творит? Я даже не успеваю сообразить, что делать...
Прикрыла глаза и ногтями впилась в его плечи. Что я творю? Зачем мне это? Он вчера был с другой!
Надавила ладонями на плечи, чтобы оттолкнуть. На что Гук, продолжая терзать мой рот неистовым поцелуем, завел мои запястья за спину и стал удерживать их одной рукой, а другой схватил меня за задницу, прижимая к себе.
Он был сильно возбужден. Он хотел меня. А мое тело уже просто трясло от желания. Но если я позволю ему сейчас что-то больше, я действительно больная. Попыталась освободить руки, но Чон припечатал меня к холодильнику и еще теснее прижался ко мне. Почувствовала в запястьях резкую боль: костяшки пальцев уперлись в металлическую дверь. Волна злости, смешанной с возбуждением, прокатилась по всему телу.
Губы Гука яростно сминали мои, и мое сопротивление таяло с каждой секундой. Не могу его не желать! Но от понимания того, что, несмотря на вчерашний инцидент, мое тело с такой легкостью готово меня предать, во мне стал зарождаться гнев. Я плотно сжала губы и отвернулась, но Чонгук ладонью обхватил мое лицо и повернул к себе, пытаясь языком проникнуть ко мне в рот. Боже! Я сходила с ума! От ревности! Злости! Любви! Страсти и желания! Он вчера был с другой, а сегодня решил поиметь меня на этой кухне.
— Что... что ты делаешь? — Но проговорив это, я поняла, что просто дала ему зеленый свет. Гук мгновенно воспользовался этим и принялся грубо ласкать мой рот языком, еще сильнее возбуждая меня своим жестким поцелуем.
Он стал медленно тереться об меня своим возбужденным членом, а я, не выдержав этого давления — эмоционального и физического, застонала в голос. Чон зарычал и, отпустив мои запястья, резко поднял меня и усадил на столешницу рядом с раковиной, нагло раздвинул мои ноги и встал вплотную ко мне, снова начиная тереться.
Все! Если он сам сейчас не остановится, или нам по традиции кто-то или что-то не помешает, то я не смогу его оттолкнуть.
Гук стал целовать мои скулы, проводя по ним языком, прикусил кожу на виске и чуть потянул на себя. Из меня вырвался громкий стон. Его руки прошлись вдоль моих ног вверх от колена и на мгновение замерли у края юбки. После чего пробрались под нее и коснулись внутренней стороны бедер. Я чувствовала, как сердце бешено гоняет кровь по венам, а мозг медленно отключается. Хотя когда он работал в присутствии этого мужчины?
Кожа под его руками горела огнем, его дыхание опаляло шею.
Дернув юбку вверх, Чор прикусил мочку уха. От переполнявших меня ощущений, я выгнулась дугой.
— Ты с ним трахалась? — зло прошептал он мне в ухо и обвел его языком.
— Нет, — машинально выдохнула я, даже не раздумывая. Прикрыла глаза и запрокинула голову назад. Меня ведь должен был оскорбить?