ЖАЖДА / WATER (Драмиона)

Глава 26

Перед тем, как оглянуться на прошедшие несколько месяцев, тебе приходится задержать дыхание. Потому что волна боли и тошноты порой бывает просто нестерпимой. А нехватка кислорода каким-то образом облегчает перенести это.

Поэтому перед тем, как оглянуться на прошлое, задержи дыхание.

А потом, когда выдохнешь, ты можешь притвориться – пусть всего на краткий миг – что этих месяцев и вовсе никогда не было.

*****

В ту ночь, когда она оставила его в прошлом, Гермиона спала в кровати Джинни. И той же самой ночью она сказала, что не любит его. Она чувствовала, как в голове Джинни роятся незаданные вопросы, и была крайне признательна, что они такими и остались.

Как только Гермиона поняла, что подруга заснула, то дала волю слезам. И в полной тишине, лежа на своей стороне кровати, ее продолжала бить мелкая дрожь. А с наступлением утра она ушла раньше, чем кто-либо в спальне проснулся.

В тот день коридоры были пустынны. Это было воскресное утро, и все еще спали. Но ощущение было такое, что их и вовсе здесь не было. Такое, словно на мили вокруг не было ни души. Она не слышала ни единого звука, за исключением того, как кровь приливала к ушам, в то время как боль водоворотом закружила на дне желудка.

Воскресенье – день, когда он должен был уйти. Он должен был уйти к вечеру. Поэтому Гермиона эти часы провела во дворе замка, слушая ветер, игнорируя растущее чувство голода, которое еще и затуманило сознание. И только лишь с наступлением сумерек она вернулась в башню. Открыла дверь. Пусто. Никого.

Он ушел.

Прошло три дня. Три ночи без него, спящего в соседней комнате.

Боль, что испытывала Гермиона, разъедала ее изнутри. Она шла спать и просыпалась. А боль никуда не девалась. Она обжигала желудок и волной поднималась к груди. И никуда не исчезала.

Она посещала занятия - сидела молча и небрежно что-то записывала. Она избегала показываться на завтраках, обедах и ужинах. Старалась держаться в стороне от большого скопления народа. Она избегала всех. А к концу дня возвращалась в гостиную, усаживалась на верхней ступеньке и пальцами гладила деревянную обшивку двери его спальни, зная, что его за ней нет. И не зная где он. Впустую мысленно повторяя последние сказанные ему слова. Снова и снова. Каждый раз усиливая боль. Каждый раз разражаясь слезами. И все это до тех пор, пока усталость не наваливалась с такой силой, что она больше не могла думать, а потом она возвращалась в кровать. Возвращалась к бессознательному забытью во сне.