Girl from Melbourne

2. Девочка из ниоткуда, спой мне

Hoping that you feel it too

Лучше бы лишился сердца, зрения, слуха, но не памяти. Память — болезненна, заставляет чувствовать жизнь и мелкие разряды тока под кожей, когда её тонкие аккуратные пальцы касаются струн.

Я иду после поздней тренировки. Уставший, с опущенной головой и полным игнорированием звуков летнего вечера из-за рычания какого-то андеграундного рэпера в ушах.

I wanna big house, big cars & big rings.

В восемнадцать другое не слушают.
В восемнадцать только попытки стать другим, отличным от остальных.
В восемнадцать хочется жить по-своему, самоутвердиться, показать клыки обществу, лаять сквозь намордник и найти своё место в мире, которое заметят и одобрят взрослые дяди и тёти, отец оценит, мать подругам с гордостью о замечательном сыне расскажет.
Мать-то похвастается, а вот отец не похвалит уже... Слóва больше не скажет.
Но все смелые желания только в голове и только под мерзкие словечки других. Только с другими ощущаю себя стоящим чего-то большего, потому что когда один, чувствую, что исчезаю, становлюсь прозрачным. Слушая разговоры о чужих мечтах запоминаю и проецирую на себя, в надежде обрести мечту. Даже когда это не то, что от меня хотели бы эти взрослые дяди и тёти.

— Ты должен видеть разницу в том, чтобы быть богатым деньгами и богатым сердцем, Чонгук.

Отец...

И до чего тебя довела твоя добродетель? В теории мы все космонавты, покорившие свой космос и успевшие залезть в чужой, а на практике...
Я не хочу быть, как ты, отец.

В остальное время я пытаюсь не остаться один, заполняя своё расписание большим количеством тренировок, репетиторством, работой. Только это не помогает. Я везде таскаю с собой груз, который давно утопить бы стоило. Но от такого так просто не избавиться.
Себя так просто не выкинуть.

Я резко выдыхаю и разворачиваюсь на сто восемьдесят градусов, когда слышу в трубке слёзную просьбу Югёма: «Чонгук-и, я не могу найти ключ от главного входа, выручи, а?».

И я иду. Конечно, иду, ведь в пустую квартиру не хочется.
Справляюсь с дорогой за полчаса, почти касаюсь дверной ручки, но замираю, когда настойчивый звук гитары, играющей неподалёку, нарушает качающую структуру модных битов. Поворачиваюсь на одних пятках, смотря с явным недовольством на нарушительницу моей атмосферы, но взгляд сменяется за секунду, наполняясь заинтересованностью, когда длинные девичьи пальцы с нежностью перебирают струны.