Girl from Melbourne

6. Любовь после любви

When you lose your person, you find yourself. A true, sincere, happy self

Чтобы уйти, не нужно много причин. Иногда их нет вообще. Тогда уходить, конечно, легче, но ненависть не покидает квартиру дольше.
Но на последствия наплевать, если спасаться бегством.

Я надеялся утопиться в собственных слезах, но это оказывалось непосильной задачей. Я бросался под все машины и поезда, но те останавливались, не прикоснувшись. Я вставал у мишени, но все снаряды пролетали мимо.

Теперь я пустой, равен отсутствию и ничтожнее, чем ничто. Горечь — всё, что я чувствую.
Я и она — больше не искусство, а потерявшие ценность, выцветшие холсты. Я понял, принял, что теперь будет лучше только по отдельности.

Наверное, очень просто, когда не рвётся ничего внутри и не кипит, будто в лёгких нет тумана из углекислого газа, который всё отравил. Напротив кровати зеркало и всё в нём мертвенно-белое. Даже я.

Мысли обрывает холодный искусственный свет, крадущийся через полуоткрытую дверь в палату, и я резко поворачиваю голову. В светлую комнату за медсестрой входит девушка, собирающая тёмные волосы в низкий хвост. На ней цветочное платье, чёрные колготки и белоснежный халат, держащийся на острых плечах, что, кажется, должен сливать её со всем полуживым миром моей комнаты, но он не справляется с теплотой, что несут её глаза.

— Где я? — произношу сухими губами, когда медсестра подходит, чтобы проверить приборы, и захожусь в сухом кашле. Сложно даже дышать.

— Вам не стоит много говорить. Вы в Пусанском национальном госпитале. Ваша девушка сказала, что вы упали в обморок. Когда вы ели в последний раз?

                             Моя девушка?

Я постарался вспомнить, но понял, что не делал совершенно ничего, кроме бессмысленных, но не беспамятных блужданий по улицам Пусана и сна по три часа в сутки.

— Я не помню...

— А что помнишь? — голос темноволосой девушки очень звонкий и совсем детский. Она аккуратно делает шаги и становится в полуметре от изножья кровати, застенчиво обнимая себя за плечи.

Помню, что вспоминать ничего не хотел. Ни мест, ни вещей, ни людей. Но причины я всё-таки помню: «Ты как ребёнок», «Ты хороший, но мне ты не нужен», «Я найду лучше», «Ты молодец, но, наверное, слишком», «Ты тоже найдёшь другую».