Я родилась пятидесятилетней, или хирург в сумерках

6 часть

    Весь вечер, пока взрослые ели рыбу, пили пи­во и смотрели бейсбол по старому, точнее впол­не новому, телевизору, я мысленно сердечно кос­терила себя на все лады за невнимательность. Ведь были «звоночки». Почему я не замечала их? Почему не слышала новости по тому же телеви­зору или радио, почему не обращала внимание на разговоры тех же родителей, их быт? Я счи­тала, что они, как молодая семья, живут доста­точно небогато, поэтому у них нет хорошей ма­шины и современной техники, но это не оправда­ние. Я слишком отвыкла смотреть телевизор в своей жизни, чтобы обращать внимание на него сейчас, для меня в последний год он служил, скорее, фоном и, заодно, возможностью отвлечь родителей, когда мне нужно было провести тре­нировку или лёгкую гимнастику, чтобы позже у меня не было проблем со связками и равновеси­ем. Таким образом, занимаясь собой, я совер­шенно упустила тот факт, что живу в конце вось­мидесятых…
      А это всё значит, что я каким-то невообра­зимым образом попала в прошлое… В прошлое, черт возьми! И в этом прошлом где-то в России сейчас живу я, мой муж, дочь, родители… От нах­лынувших чувств закружилась голова. А что, ес­ли… Безумная мысль мелькнула и пропала. Мне не попасть в Россию. Я американский годовалый ребёнок! Но Алекс через десять лет переедет в Аризону… Я помню его адрес, помню даже точ­ную дату нашего маленького семейного отпуска там…
      Я помотала головой, в надежде, что глупая, навязчивая мысль вылетит из головы от таких смешных манипуляций. Я не смогу подойти к се­бе прежней и рассказать ей всё, я даже не уве­рена, что смогу попросить её проверить легкие Лёше. Да и как я представляю себе поездку в другой штат в десятилетнем возрасте? Бред… Но такое искушение увидеть их. Хотя бы издали.
Я попыталась вспомнить, не мелькала ли фи­гурка маленькой кареглазой девочки рядом с до­мом Александра, не встречали ли мы её, гуляя в парке, приходя в магазин, может быть, я хоть раз почувствовала чей-то пристальный взгляд и, найдя его в толпе, встретилась с серьезными глазами ребенка? Нет… Моя память не могла вспомнить ничего похожего.
Вздрогнув от громкого смеха Билли, я резко поднялась и пошла на кухню.
— Родная, куда ты? — Рене отвлеклась от под­шучивания над Чарли и обернулась ко мне.
— Я хочу печенье, — хмуро отмахнулась я от неё, мысленно умоляя Рене удовлетвориться мо­им объяснением и оставить меня в покое на это ко­роткое время.
— Я налью тебе молока, милая, — заботливо улыбнулась мне мама, вставая с дивана и нап­равляясь в мою сторону.
Я сглотнула. Как не вовремя Рене решила по­быть внимательной! Но тут же одёрнула себя. Женщина не виновата, что ты через раз называ­ешь её Рене в своих мыслях, так и не смирив­шись, что теперь ОНА твоя мать…
Глубокий вдох не привёл мысли в подобие по­рядка, но искусственно замедлил зашкалива­ющий пульс. Спокойно, Белла. Сейчас ты ся­дешь на свой стул и будешь играть роль счастли­вого ребенка этой милой, в общем-то, женщины. Сев за стол, я подтянула к себе вазочку с овся­ным печеньем. Взяла одно и начала задумчиво крутить его в руках, взвешивая все «за» и «про­тив».
      — Эй, крошка, может не стоит обдумывать план по захвату мира с таким мрачным лицом? — Рене, улыбаясь, подсела рядом, поставив пе­редо мной стакан с подогретым молоком. Без пен­ки. Она быстро учится быть хорошей мамой.
Я мрачно усмехнулась, провожая взглядом пе­ченьку, которую она взяла с вазочки.
Состроив серьёзное лицо, я невозмутимо про­бормотала, откладывая свою печенюшку:
— Да, ты плава… Слиском больсая велоят­ность того, сто с такой плохой маскиловкой мной заинтелесуется Пентагон…
Рене подавилась откушенным десертом и за­кашлялась. Я спокойно пододвинула к ней ста­кан с молоком. Осушив его до половины, мама с недоверием посмотрела на меня:
— Изабелла Мари Свон, надеюсь, это была шутка?! — раскрасневшись, строго спросила она.
— Нет, — спокойно ответила я, внутренне пос­меиваясь её ошарашенному лицу. Выждав теат­ральную паузу, я добавила, — это был салказм.