Я родилась пятидесятилетней, или хирург в сумерках

17 часть

И вдруг все эти крошечные улучшения исчезли под маской чудовища. За какое-то мгновение во мне не осталось ровным счетом ничего от того, что могло отразить годы, которые я провел с моим создателем, моим наставником, моим отцом. Мои глаза, как у дьявола, пылали красным огнем, и все сходство между нами было утеряно навеки.*(четыре абзаца позорно спёрты из «Солнца полуночи», каюсь)
В это мгновение я понял, что мне нужно бороться. Бороться за того сына, которым я был все эти годы. Бороться с внутренним монстром и сладким искушением. Каким бы сильным оно ни было…
— Я понял, — эхом повторил мои мысли мистер Баннер. Его удивили слова новой ученицы, и он поспешил выключить кондиционер. Я посмотрел на девушку, сжавшуюся рядом со мной на стуле.
— Мистер Каллен, будьте добры, откройте окна! Свежий воздух действительно лучше получать непосредственно с улицы, если погода позволяет… — не успел преподаватель закончить просьбы, как я уже был на ногах и открывал настежь ближайшее окно.
Свежий воздух без примесей манящего аромата отрезвил голову. Вдохнув полной грудью, я задержал дыхание. Это могло доставлять некоторое неудобство, но то было сущей мелочью по сравнению с убийством двадцати невинных людей. Я мог не дышать годами. Лишь бы это помогло сдержать в узде монстра внутри меня.
Вернувшись на своё место, я отодвинулся как можно дальше от девушки, чтобы не чувствовать жар её тела. Не представлять, какой горячей, терпкой, сладкой… окажется её кровь на вкус…
Хватит!
Довольно!
Мне необходимо отвлечься.
На что угодно, лишь бы не поддаться искушению.
Я смотрел прямо перед собой и считал секунды до звонка. Но они тянулись слишком медленно…
— Эдвард! Пожалуйста, держись, я уже рядом! — мысленный вопль Элис ворвался в мое сознание. Я наблюдал, как она бежала ко мне с другого корпуса из-за страшного видения, которое пришло к ней несколько секунд назад… В нём, я хладнокровно разделался с классом и медленно приближался к последней девушке, в глазах которой застыл ужас.
Поспешный стук, и в класс врывается Элис:
— Мистер Баннер! Прошу Вас, отпустите моего брата с урока, мне только что позвонила наша мама, у нас в доме случилось ЧП, вопрос жизни и смерти!
Я быстро собрал вещи и поспешил к сестре, бросая на ходу преподавателю:
— Мистер Баннер, моя мать не стала бы отвлекать нас по пустякам, согласен на любую отработку, простите, но я вынужден уйти.
Не дожидаясь ответа, я вырвался из кабинета, как будто там меня топили в кипятке котла черти. Я бежал по коридорам, быстрее на улицу, с каждым метром увеличивая расстояние до Беллы Свон.
Девушки, которая ещё до получения своего диплома врача спасла двадцать человеческих жизней, просто вовремя вспомнив о вреде кондиционеров…
***
Белла
Господи, когда в класс ворвалась вампирша, я чуть не родила собственную почку…
Но обошлось.
Ай, да Элис! Ей тоже надо что-нибудь хорошее завещать…
Провожая взглядом напряжённую спину вампира, я, как могла, сдерживала ликование. Очень хотелось станцевать лезгинку, пройтись колесом или завизжать от счастья, но я понимала, что одноклассники меня просто не поймут. Да и как-то не солидно для моего настоящего возраста.
Но… Эмоции били через край. Я жива. Остальные тоже. Голодный вампир спасает нас своим бегством.
Мои руки мелко тряслись, как после первой операции на сердце. Сейчас бы стопочку холодненькой для успокоения… Чисто в медицинских целях…
Но нельзя.
Вместо этого я должна держать лицо и не поддаваться истерике. Сжала руки в кулак. Привела в порядок поверхностное дыхание. Посмотрела на успокаивающий пейзаж за окном…
Ты умница. Всё правильно сделала.
Сама себя не похвалишь — никто не похвалит, — усмехнулась я про себя.
Пропуская мимо ушей не самую интересную лекцию о прокариотах и эукариотах, я сияла как новый рублик и наблюдала в открытом настежь окне прекрасную картину удаляющихся по направлению к стоянке вампиров. Значит, с Эдвардом мы сегодня больше не увидимся.
Чудненько…
Мое настроение улучшалось в геометрической прогрессии, и в порыве оптимизма я начала мысленно мурлыкать песенку веселого мышонка:
Какой чудесный день, ха-ха!
Какой чудесный пень, ха-ха!
Какой чудесный я и песенка моя. Ля-ля-ля…
Взрослая тётенька. Шестьдесят семь годиков. Всё нормально. Простой отходняк.
Дождавшись звонка, я, едва не вприпрыжку, отправилась на физкультуру. Майк пытался начать со мной разговор о моём соседе, наверняка склоняясь к мысли, что я такая весёлая из-за Каллена. Я, как могла, заверила его в том, что Эдвард не в моём вкусе. В конце концов не соврала ни на грамм…
После столь близкого знакомства с ожившим оригиналом мой игрушечный Тутти был для меня ещё милее. Рассуждая о странном совпадении и поразительной схожести черт, я объяснила тренеру, что правила волейбола мне известны, но сегодня предпочла бы побыть сторонним наблюдателем.
На первый раз мистер Клапп разрешил мне отсидеться на трибунах, так что весь урок я рассуждала о удивительных вывертах судьбы. Ёжику понятно, что знаменитый эффект бабочки сработал. Да что я себе льщу — эффект слоника в посудной лавке, вот на что похожи мои скромные попытки не быть сожранной. Но что послужило первым камешком? Ведь не я первая обратила внимание на Эдварда. Когда я обернулась, это была всего лишь реакция на его сканирующий взгляд…
Почему Элис не помогла Эдварду в книге, а тут прибежала увести его с урока? Может быть, настоящей Белле не угрожала реальная опасность? Тогда почему она откровенно угрожала мне? Что я сделала не так?
Вопросы, на которые я вряд ли найду ответы в ближайшее время…
В глубокой задумчивости я вышла из корпуса со спортзалом и направилась в администрацию, чтобы сдать формуляр. Толкнув дверь и подняв глаза на маленькую очередь, я едва не сползла по стеночке. Окружив миссис Коуп, которая была так любезна со мной утром, трое вампиров пытались поменять расписание моего соседа по биологии… Как только мой запах достиг Эдварда, его плечи напряглись, а голова медленно повернулась ко мне. Боже… У меня было чувство, что я заглянула в бездну.
Метнув взгляд на светловолосого вампира, я поняла, что тот мне тоже не поможет, скорее присоединится. Вспомнилась где-то слышанная фраза: «Нырнул от комаров — пришли пиявки»…
— Эдвард, если ты не будешь посещать биологию, у тебя могут начаться проблемы… — голос администратора прервал густую тишину, но звучал неуверенно.
«У нас уже проблемы, миссис Коуп», — промелькнула короткая мысль у меня в голове.
— Да, Вы абсолютно правы, — звонкое сопрано Элис, заставило меня отвести затравленный взгляд от голодных парней. — Мы найдём менее кардинальное решение! Пойдёмте скорее, мальчики…
Чтобы не стоять на их пути, я быстренько метнулась в противоположный угол от двери. Сердце билось в бешеном ритме. Я боялась лишний раз вдохнуть. Вздрогнув, когда за вампирами захлопнулась дверь, я тихо присела на стул.
— Неудачный день? — заботливо поинтересовалась женщина.
— И, кажется, не последний, — уставившись в одну точку, я пыталась поверить в это сама.
— О, не будь такой пессимисткой, Белла! — голос администраторши был подбадривающим. — Всё наладится!
Я перевела пустой взгляд со стены на женщину:
— Оптимизм — это всего лишь недостаток информации, миссис Коуп.* (с. Фаины Раневской)
========== Только раз бывает в жизни Встреча… (с) ==========
Как дошла до школьной стоянки — помню с трудом.
Машину вела аккуратно, сама себе не доверяя, поэтому пикап, который ехал с черепашьей скоростью, часто обгоняли, пока я не свернула на родную улицу.
Зайдя в дом, первым делом бросилась в ванну. Холодный душ на голову — идеальное лекарство от ступора.
— Терпи… Просыпайся от внутренней комы, девочка, и терпи… — шептала я себе, пока от холода не застучали зубы. Жалящие ледяные струи сменила на тёплые, а потом на горячие, согревая и успокаивая. — Всё проходит, и это пройдёт…
    душе было пусто. Какая-то выжженная на солнце земля и одинокий сухой шар перекати-поле, как в дешёвых вестернах. Настороженная тишина. И ни одной связной мысли в голове.
Закутавшись в мягкий пушистый халат, подаренный мамой, я легла на постель, свернувшись в позу эмбриона. Очень хотелось заорать в подушку. Но… Это было не рационально. Рационально было подумать и принять решение, от которого моя жизнь повернется к вампиру задом, а ко мне, желательно, передом.
А для этого нужно напрячь хвалёную память врача и вспомнить, что будет, согласно книге, хотя бы завтра. В голове мелькали ненужные подробности типа того, что Эдвард родился в Чикаго в начале двадцатого века, что умер он от «испанки», как и его биологические родители, а Карлайл пытался уберечь его от убийства людей, но новый сын решил, что сдерживать себя не обязательно. Это признание так возмутило меня тогда, что на какой-то момент писк приборов заглушил голос внучки в моём сознании. Кто был его жертвами? Скольких он убил? Все эти вещи остались для меня неизвестными. Сопливая девчонка, не знавшая настоящей цены человеческой жизни, цены человеческой крови, кажется, пропустила признание вампира мимо ушей так же, как я пропустила его оправдания.
Встретившись сегодня с голодным взглядом зверя, который уже всё для себя решил, я поняла, что книжная Белла Свон была в корне неправа в своей наивности.
А что было до того, как Белла узнала о сущности вампира? Полустёртые картинки мелькали, а стоило мысли зацепиться за них, они позорно исчезали, как рассыпается в пыль истлевший и убитый временем материал от неосторожного прикосновения.
Ла-Пуш… Джейкоб…
Перед этим, вроде, приглашения парней… Приглашение в Сиэтл от Эдварда…
Был даже месяц спокойной жизни без внимания Каллена…
Что-то ещё…
Почему он не уехал тогда, он ведь уезжал раньше, вроде? Или нет? Господи, когда же это было?
От напряжения заболела голова, я сжала зубы и выругалась по-русски. Это было невыносимо. Если Элис примерно так видит будущее, то искренне ей сочувствую. У меня, по крайней мере, картинки возможных событий вызывают стойкую мигрень.
Спасибо тебе, Элис, и твоему предвидению, кстати.
Хороший дар, должна признать, и мой счёт в банке это уже подтвердил. Очевидно, что дар Эдварда для меня бесполезен. Если бы он читал мои мысли, я бы не выжила. Этому парню не нужны отрицательно настроенные хранители секрета его семьи. И хотя я не собиралась никому этот секрет рассказывать, вряд ли бы меня оставили в живых, тем более после сегодняшнего.
Но… день ещё не закончен, возможно, вампир решил не убивать меня в школе, чтобы не избавляться от лишних свидетелей. Хотя, очень хотелось верить в то, что мои мысли закрыты от Эдварда так же, как и в книге…
Если я переживу сегодняшнюю ночь, это значит, что я для него «закрытая книга», и сегодня вампир должен уехать!
Да! Проблеск отчетливого воспоминания, как грустный голос внучки говорит о том, что Белла теряется в догадках, ибо Эдварда Каллена не было всю неделю. Его семья посещала школу, а он сбежал из города.
Вот это уже перспектива радужная… Интересно, изменила ли я канон настолько, чтобы Эдвард задержался в своей поездке подольше? Возможно, вампир поймет, что был слишком близок к убийству и не решится подставлять семью? В конце концов, сегодня меня спасла только Элис. Дважды. И я испытывала к девушке огромное чувство благодарности в этот момент. Быть может, мы даже станем подругами. У неё самоконтроль, судя по всему, куда лучше, чем у брата.
Через дружбу с ней можно будет познакомиться с Карлайлом… А что? Ничего подозрительного. Я всем чётко объяснила свои жизненные планы и позиции. А такого врача как Карлайл в этом маленьком городке можно считать главной достопримечательностью… По крайней мере, самой полезной, если не брать во внимание популяции крупных диких животных в местных лесах. Но лучше уж звери, чем люди.
Будем справедливы, если бы органы животных иммунологически подходили для трансплантации людям, приживались и работали, продлевая человеческую жизнь, я бы не уронила ни слезинки, вшивая в человеческую грудную клетку сердце какой-нибудь гориллы или свиньи, и не обращала бы никакого внимания на крики защитников животных. Увы, то была лишь утопическая фантастика, достойная пера Булгакова. Конечно, повесть «Собачье сердце» была совсем не о том, но советская школьница Валентина, которая с детства грезила медициной, больше думала о перспективах научных, чем о проблемах социально-политических, поднятых Михаилом Афанасьевичем.* (Сейчас проблема ксенотрансплантации (пересадка органов от одного вида к другому) снова поднята учеными, и идёт серьезная работа по генетической модификации свиного генома, чьё сердце и, возможно, лёгкие в ближайшем будущем будут подходить для пересадки в человека, не вызывая отторжения организмом. В силу своей комы и смерти Валентина не знала об этом, а только слышала о редких экспериментах с таким же редким успехом)
Так что диета Калленов не вызывала во мне стойкой агрессии, сама грешна — мяско кушаю и люблю. С Карлайлом же познакомиться очень хотелось, а прогноз на отсутствие его любимого сына в городе и школе, в частности, вселял в душу здоровый оптимизм, которым меня несколько лет назад заразила Светлана, видимо, сразу вместе с ветрянкой.
Кстати о ней, заразе университетской. Пора бы написать подруге, что пока жива и здорова, спросив и о её делах. Да и с мамой можно поделиться отредактированной версией событий первого дня в школе Форкса. И уже нужно поставить мариноваться мясо для ужина… Какие-никакие, но уроки сделать. Столько дел, столько дел…
Вот и нечего валяться, в страхе поджав фантомный хвост, который забрала жестокая эволюция. Тоже мне, тварь дрожащая! Стразомордого испугалась? Ну, допустим, небезосновательно. Но сейчас-то чего бояться? Тут планов на жизнь бессмертную хватит, дел с ночи до зари не переделать, мыслей ценных передумать, а некоторые и записать… Нет, писать не стоит… Если только самое безобидное и то — зашифровать…
Короче! Улыбаемся и пашем, милая! Солнышко ещё высоко!
Переодевшись в домашнее, я бодро завернула волосы в тюрбан полотенца и пошлёпала босыми ногами на кухню. Вприпрыжку спускаясь по лестнице, я мурлыкала отрывок Эдварда Грига «В пещере Горного короля». Без всякой пакостной мысли.
Хотя кого я обманываю?
***
Три дня прошли просто замечательно, я всё ещё была первой новостью школы, но меня это особенно не напрягало. Люди были приветливыми и общительными, я была вежлива, благожелательна, но не терпела фамильярностей. Например, когда вчера Тайлер Кроули попытался резко поцеловать меня, оттолкнув разговаривающего со мной Майка, я ловко увернулась от губ парня и захватила крепкую кисть, сжимая и надавливая против естественного сгиба запястья, проверяя бедные связки на гибкость, а хулигана на прочность. Парень заойкал, приседая и стараясь избежать боли, а я, дождавшись коленопреклонения, хмуро спросила:
— Мальчик, ты, наверное, не очень сообразительный, да?
Шипя и лелея собственную конечность, парень сказал, что считает себя вполне умным. Рука, к слову, не потерпела никаких повреждений, так как этому болезненному, но безобидному по сути захвату меня учил ещё муж, зная, что жена почти каждый день возвращается с работы поздно, а встречать из-за командировок получается не всегда.
— Тогда ты, наверняка, не местный? — мило спросила я.
— Нет, Белла, в отличие от тебя, я живу тут с рождения, как и мои родители, — похвастался здоровяк с африканскими корнями.
— О, то есть вариант с тем, что ты обознался, я тоже отметаю, что возвращает нас к первой теории. Ты не слишком сообразителен, раз подумал, что сможешь без потерь провернуть свою шутку с дочкой шерифа, парень. И дело даже не в том, что Чарли положено табельное оружие, хотя факт того, что вместо цирка, церкви и парка мы с папочкой ходим в тир, должен был оградить меня от посягательств таких смелых типов, как ты…
— Про тир я не знал, — смущённо пробормотал он.