Kɪɴɢᴅᴏᴍ ᴏғ Hʏᴅʀᴀ: #2

38.Без возможности рассказать.

Все это время, что мы идем, никто из нас не проронил и слова. Уже на пол пути Джеймс вспомнил, что ему нужно в кабинет, потому что там его должны ждать Виталий Милонов с его охранной. Так как это один из важнейших для Гидры российский поставщик, то дело нельзя было откладывать. Потому, скрипя зубами, он довёл меня до самой комнаты, поцеловав в лоб, извинился и ушел по делам. Зайдя в комнату, я, первым делом, снимаю реактор, едва ли не небрежно кидая его на диван в проходной комнате. А после, поспешно снимаю костюм, положив его туда же куда и реактор. Механизм я кладу уже на стол. Будучи абсолютно голой, я некоторое время смотрела на себя в зеркало. Никакая демоническая регенерация не спасла меня от небольших синяков под мутными глазами и от побледнения кожи. Я отвожу взгляд и, прикусив нижнюю губу, ухожу в ванную. В первые за долгое время я не принимаю его долго. Не греюсь под опекающими потоками воды, не пою что-то себе под нос и даже не улыбаюсь, чувствуя тепло, которое мурашками проходило между перьями. Выключив душ, я решаю, что мне не до полотенца. В результате загораюсь на мгновение, делая следующий шаг уже сухой.
 
Сразу после душа, я подхожу к механизму и достаю сложенный лист. Вижу, что цифры можно прочесть даже с другой стороны листа. Особенно семёрку. В итоге, я подхожу к столу и открываю нижнюю полку. Там, уже давно лежит небольшая деревянная шкатулка, в которой были особенно влажные для меня вещи. Я достаю ее, на удивление, до жути медленно. Так будто одно резкое движение и она исчезнет. Я даже не позволяю себе повести плечом, на которое щекотливо легла прядь волос. Так же аккуратно ставлю ее на стол и некоторое время не позволяю себе ее открыть. Отвлекаясь от шкатулки, я тянусь к пустому конверту на столе, который должен был быть отправлен с письмом еще месяц назад, но в итоге Зимний приехал с миссии раньше, чем я успела придумать само послание. Пришло время писать на лицевой стороне те самые слова, лучше которых никто не сможет описать данное решение. Едва ли не каллиграфическим почерком рисую каждую букву, воссоздавая те самые слова "The last Mission". А после, сложив туда лист, убираю плёнку и плотно его закрываю.
 
И только сейчас я позволяю себе, открыть ту самую крышку, которая, как по мне, скрывает то, что в основном приносит мне больше всего боли. Как только верхушка поднимается, я тут же вижу совместное фото и кольцо. Сразу же ее захлопываю и резко прижимаю ладонь ко рту. Дыхание мгновенно сбивается. Я жмурюсь и чувствую как по щекам начинают литься слезы, а тело неконтролируемо дрожать. В легких больше нет воздуха, а сердце буквально сразу сжимает в болезненные тиски старой незабытой боли. Я вновь заставляю открыть эту чертову шкатулку, при этом не открывая глаза. Как только я, глубоко дыша, хотя бы на каплю возвращаю себе самообладание, мои глаза, наконец, опускаются вниз. Внутри все так же лежат наши совместные фото с Броком. Все те же обручальные кольца и все те же болезненные воспоминания, которые словно торнадо вылетели оттуда и жадно впились в мое тело, поражаю своей болью лёгкие и сердце. Я начинаю отчётливо чувствовать как дрожит моя рука, когда я кладу эту записку во внутрь. Знаю, что Джеймс никогда не узнает об этом конверте. Знаю, что он никогда не полезет к моим личным вещам. Как в прочем и я к его. Мы даже не договаривались об этом. Все это со старта было само собой разумеющимся.
 
Вновь закрыв личный ящик Пандоры, я кладу его обратно. После, пытаюсь вытереть лицо от слез, но получает только размазать их по всем щекам. Не обращая внимание на влажные руки, я ставлю ладони на стол. Крылья уже давно бессильно опущены, так как мне нужна дополнительная точка опоры, чтобы не упасть. Уже вскоре, я слышу как щёлкает замок главной двери. Как медленно Джеймс заходи в комнату, снимая перед этим обувь. Он слышит по моим глубоким и судорожным вздохам, где я нахожусь. Не думая, идет ко мне, опять же, не произнося ни слова. И уже совсем скоро я чувствую невесомый поцелуй на своем плече и то, как его долгожданные руки обнимают меня. И сразу же приходит новый удар. Я вспоминаю все то, что было со мной за эти два дня. Внезапно весь тот стресс выходит наружу. Все то, что я тогда чувствовала взрывается на подобии бомбы замедленного действия. Ещё меня добивает то самое слово, которое огненными буквами появилось перед глазами.
 
Спасибо.
 
То слово, которое мне в первые за всю мою демоническую жизнь, сказал Диаваль. И вновь, я начинаю видеть под закрытыми веками те самые алые глаза. Начинаю вновь ощущать те чувства, которые были у меня тогда, когда мы вышли на улицу и я увидела то яркое солнце. Вспоминаю наш последний разговор и то, как сказала, что шанс есть. И только сейчас я понимаю какой же моральный урон был мне нанесён за эти несчастные двое суток. Каков выброс адреналина там был и то, как мне нравилось играть с этой исключительной по своей загадочной судьбе личностью Роджерса. И теперь, когда я, наконец, почувствовала ту самую поддержку, я вновь не выдерживаю. Все мое тело и психика не выдерживает. Я не могу сдержать слез. Не могу контролировать свое дыхание и ту дрожь, что становится все сильнее и сильнее. Меня колотить так, будто у меня самая высокая температура. Так, будто меня выкинули голой куда-то в Сибирский лес. Джеймс не особе желая этого, прикладывает силу и заставляет меня повернуться. А я, так и не посмотрев в серые глаза, цепляюсь за его светлую рубашку и окончательно теряю способность сдерживать эту первую за очень долгие года истерику. Я окончательно оголена перед ним. И дело вовсе не в том, что на мне нет одежды.
 
Я чувствую как на поясницу ложится металлическая рука. Чувствую как вторая ложится мне на затылок, прижимая к себе. За своими всхлипами слышу его тяжёлое дыхание и то, как он едва покачивается. А значит, Барнс начинает по настоящему злится. Он думает, меня кто-то обидел или что еще подобного. Это нормально, так как Джей часто забывает, что в силу своих демонических способностей, я и сама кого хочу обижу. Это совершенно не глупая мысль с его стороны. Он как и первый супруг, видит во мне, в первую очередь, свою пару. И только там, в самом конце списка: демона, оружие, бойца и тому подобные перечни. Вскоре, я улавливаю как Зимний громко сглатывает, стараясь не сказать лишнего. Хочет придумать только один вопрос, не желая нагружать допросами. Хотя, ему бы очень хотелось узнать какого черта со мной вообще происходит.
 
- Расскажешь? - единственное, что спрашивает Барнс и сильнее прижимает меня к себе. За все это время, что мы вот так стоим, он чувствует, что я успокаиваюсь и отрицательно машу головой. Не могу это рассказать. Не хочу. Там было слишком много. Слишком даже для меня. На это Джей реагирует не так как хотел бы. Не стал спрашивать дальше, а поступил так, как стоит в таких моментах поступать с человеком, которому всем сердцем доверяешь. - Если будет желание, знай, я готов выслушать тебя в любой момент.
 
- Спасибо. - единственное, что через сжатое стрессом горло, я могу сказать. И все же, я и в правду ему благодарна. Благодарна за понимание и доверие.
 
Возможно, именно по этому все мои отношения и были настолько долгими и крепкими. Вот почему в них так долго не утихает та страсть. Каждый раз именно доверие, уважение, поддержка и безвозмездная любовь: были основной смесью фундамента всех этих совместных лет. По мимо этого, я понимала, что Джей будет последним человеком, которого я смогу так полюбить. Вообще, к Броку и к Джеймсу у меня совершенно разная по своему ощущению любовь. Словно разные блюда со своим изысканным вкусом. Но в тоже время, эти разные тона любви одинаково сильные. Потому я точно знаю, что на еще один такой "изыск" меня не хватить. С этим осознанием, я тянусь к губам Джеймса, что б ощутить их тепло. И попутно кладу руку на его грудь, что б почувствовать под ладонью то самое биение сердца, которое сейчас особенно громкое.