Меня зовут Саша [завершено]

Глава 1

***
Я лежу в луже собственной крови и блевотины. В моей левой руке зажато лезвие, а правая неестественно подрагивает от пронзающий ее боли. И как я до этого только дошел...
***
Меня зовут Саша.

Моя мать эмигрировала в США, когда мне было четыре. Отца я не помню. Я никогда не спрашивал о нем то ли потому что был слишком умным и уже тогда понимал, что это больная тема для мамы, то ли потому что был настолько тупым, что меня совершенно не заботило то, что его больше нет в моей жизни. В первый год приходилось совсем туго. Денег у нас почти не было, мы жили в коммуналке в одном из самых неблагополучных районов города. Мама работала санитаркой и из-за отсутствия средств и нормального детского сада рядом с «домом», ей приходилось таскать меня с собой на работу. Я рос без друзей в окружении уток, полненьких медсестер и больных стариков. Но не надо меня жалеть. В один счастливый день мама встретила на работе мистера Джорджа Эклза. Он оказался влиятельным бизнесменом, случайно забредшем в наш город и сломавшем ногу при первой же возможности свалить отсюда – он упал на перроне ж/д вокзала. Его доставили в нашу больницу, они познакомились с мамой, а потом искра, буря и вот у меня уже двенадцать лет есть младшая сестра Катюха. Джордж перевез нас в Александрию, город, расположенный в 10 км от Вашингтона, они с мамой поженились после рождения Кати, а меня отдали на подготовку к школе. У меня не было комплексов из-за того, что я русский, потому что на лбу у меня это не написано, а английский быстро стал для меня вторым языком, хотя в то время я и русский то не особо знал.

Когда меня привели на первый урок, я сразу же заприметил мальчика на первой парте. У него были светло-русые волосы, которые, к сожалению, с возрастом потемнели, голубые-голубые глаза и звонкий смех, пробирающий меня до мурашек до сих пор. Мать пожелала мне удачи и покинула поле моего зрения. Я подумал о том, что сейчас подойду и как можно серьезнее и безэмоциональнее скажу: «Кэн ай сит хиа?», но в реальной жизни вышло что-то типа «Кен я сит хиро?». Он лишь мельком взглянул на меня, махнул рукой мол «садись» и отвернулся обратно к другим детям. Когда урок закончился, мы стали ждать родителей. Тогда-то он наконец обратил на меня внимание.

-Русский?

Я был удивлен, ведь после свадьбы Джо усыновил меня и мне присвоили его фамилию. Так что во время переклички я выглядел совершенно обычным американским ребенком «Александр Эклз». Но на самом деле я так и остался «Круглов Александр Константинович». Несмотря на то, что я почти не знал и не помнил отца, я не собирался предавать его и свои корни. Как бы мама не старалась, я никогда не называл и не ощущал Джорджа своим отцом. Да, я благодарен ему, я уважаю и ценю его, но сыновьей любви нет.

-Украинец?

-Ааа... Нет-нет, русский.

-Ого, мои друзья обзавидуются, когда узнают, что у меня есть друг – сын матрешки и медведя!

-Эм...

Так началась моя история дружбы с Дэннисом МакРоллондом. Сейчас спустя почти одиннадцать лет, он лежит ночью у меня в кровати в нижнем белье, но нет, это не то о чем вы подумали. Мы рубимся в плойку на очередной ночевке. Завтра нам предстоит отправиться в совместное плаванье под красочным названием «Шняга шняжная, жизнь общажная». Мы оба из богатых семей и поступили в престижный вуз в Вашингтоне, поэтому жизнь в общаге не входила в мои планы. Но он убедил меня, что «студенческая жизнь не жизнь, если ты провел ее не в общаге». Я бы предпочел делить с Дэном одну кровать на двоих в какой-нибудь маленькой уютной квартирке, обустроенной в стиле минимализм. Хотя я и буду делить с ним одну комнату, но это уже не так романтично.

Дэннис провел весь последний год школьной жизни холостяком. Он упорно пытался подтянуть оценки, чтобы мы поступили в один университет. Это так мило с его стороны. Только вот когда нам пришли письма из унв. Ховард, первое что он мне написал было «Чувак, готовь свой пистолет, скоро мы будем подстреливать столичных цыпочек».
У меня никогда не было девушки, хотя мы с Дэном и были одними из самых популярных парней, начиная со средней школы. Лет до 14 я думал, что все нормально. Нормально, что я хочу проводить все свое время с лучшим другом, хочу обнимать его при прощании и при встречах, хочу делиться с ним всем, что происходит у меня в жизни. Но однажды, в летнем лагере, все изменилось. Мы с ним проспорили другим пацанам, и нам пришлось ночью голыми нырять в еще ледяное озеро. Это был не первый раз, когда я видел его без одежды, но именно тогда мой «пистолет» подсказал меня, чего я действительно хочу от своего самого близкого друга. Всю ночь я не мог уснуть, а сутра я смотрел на него уже совершенно другими глазами. Был ли я расстроен тем, что я гей? Нет. Я был разбит тем, что моей первой и пока что единственной любовью стал он. Человек, который, кажется, трахал все, что движется с 15 лет. Конечно все, что движется женского пола.

Как-то раз он сказал мне, что если я так и не обзаведусь женой, то мы будем жить вместе до самой старости, и станем теми сумасшедшими старикашками, что бегают и пугают подростков своими голыми задницами.

В школе его девушки не особо страшили меня, но университет. Он уже достаточно взрослый, чтобы освободится из моих крепких братских объятий и уйти к какой-нибудь прошмандэ. Эта мысль мешала мне спать последние два месяца лета. Нашего последнего лета, когда мы все еще так близки.