Когда Куроо Тетсуро насильно связал себя узами брака с тихим парнишкой, что слова против сказать не мог и вёл себя тише воды, жизнь явно забыла дать ему шанс сохраниться и всё переиграть.
Правда осознание того, что он не просто дерьмовый граф, но и сам по себе говно, придёт к нему уже после всего содеянного. Намного позже грубых прикосновений и желания просто развеять накопленный стресс с помощью рта покорного жениха или его же заднего прохода. Тело молодого господина Акааши Кейджи покрывали новые синяки, микро шрамы и проведение своего досуга в постели с адской болью во всём организме.
О том, что брать на работу в качестве своего охранника непорочного и наивного Бокуто Котару, Куроо тоже с тоской пожалеет. Невинный парень просто не мог не пасть от чар несчастного господина, что без единого вскрика принимал учат, свалившуюся на его миловидную мордашку и хрупкое тельце. Новоявленный охранник был просто пленён ласковым взглядом, направленным лишь на него и дурманящим горячим шёпотом скользящим где-то в районе шеи.
Примерно в тот момент, когда граф в очередной раз грубо вставит свой член в неподготовленное отверстие и сомкнёт свои руки на тонкой шее, вовлекая в жестокий поцелуй, до него и дойдёт, что где-то он провалился в этой жизни и проглядел чёрную кошку.
Когда тонкая нить сомкнётся вокруг его шеи, забирая доступ к жизненно важному кислороду, и холодные как январское утро глаза вперятся в него полным ненависти взглядом. Именно тогда, когда вены вздуются на шее, лбу, даже затылочной области и лопнут под натиском нити, заливая кровью салон кареты, одежду мужа и своё, уже мёртвое, но всё ещё бьющееся в конвульсиях тело. Тогда-то и должен был до Тетсуро дойти ужас того, что натворил, но увы, мертвецы не могут исправить ошибок прошлого.
Бокуто заботливо поможет выбраться из проклятой кареты, в которой мёртвый граф любил отрываться до и после званых ужинов, и млея от ласковых поцелуев любовника, поможет смыть кровь с лица и избавиться от испорченой одежды. Они с Акааши сотни раз обговаривали то, как Бокуто вывезет карету с трупом в соседнюю деревню, оставит прямо у ворот и вернётся в, за не имением других родственников, уже почти ставшее его с Акааши поместье.
Правда в любом, казалось бы, идеальном плане найдётся маленький недочёт, в примерно сто пятьдесят сантиметров ростом и с полными тихого ужаса карими глазами. Маленький Хината Шоё, что сбежал от отца пьяницы и стоял посреди тихой опушки с трупом в карете и двумя напряжёнными не меньше его мужчинам действительно оказался не в том месте и не в то время. Волей случая он стал невольным свидетелем происходящего, а Бокуто, у которого словно нимб засверкал над головой и за спиной неожиданно раскрылись белоснежные с красными вкраплениями крылья, оказался самым добрым человеком на свете.
Акааши буквально видел, как улыбка Бокуто и вполне серьёзные, до не правильности правдивые по отношению к малышу, объяснения происходящего обволакивали ребёнка лёгкой вуалью. Под конец, рыжеволосый мальчик смотрел в сторону кареты с неприкрытым отвращением и спрашивал, почему же они не зарезали его как отец режет поросят.
Гениальным планам свойственно меняться, так что теперь свидетель сидел в просторной гостиной на диване, в новой одежде и без страха, но с открытым недоверием поглядывал в сторону листавшего страницы книги брюнета.
Пройдёт какое-то время, прежде чем поместье целиком и полностью перейдёт во владение Акааши, а хранители правопорядка наконец оставят молодого господина в покое и дело Куроо Тетсуро останется, как это в будущем назовут, очередным висяком.
Ещё больше времени пройдёт для того, чтобы Хината смог подойти к сидящим вместе Акааши и Бокуто, и смущённо спросить не против ли они поиграть все вместе. Именно тогда на язык Кейджи попадёт долгожданный вкус счастья, ведь зная правду о содеянном, его безоговорочно любили два человека.
Пройдут годы, прежде чем уже граф Акааши сможет позволить себе сбросить мнимую вуаль вдовца и вступить в законный брак с Бокуто, наконец-то узаконивая их плавный и терпкий, словно горячий шоколад, секс. Ощущать как судорожно сжимаются стенки вокруг набухшего члена, а полюбившиеся глаза цвета гелиодора* смотрят с нечеловеческой преданностью и им уже не стоит бояться быть пойманными и непонятыми.
Обрабатывать разбитую губу уже возмужавшего, но всё ещё маленького ростом рыжеволосого тайфуна является делом отнюдь не весёлым. Но ни Акааши, ни Бокуто не могут его наругать за отважную драку с местным сорванцом, которому не стоило оскорблять чужую семью. Более неловко становится, когда Шоё заговорщически поддаётся чуть ближе и интересуется, болит ли сердечко у Кейджи и чем его можно будет обработать в случае чего.
Это забавно, неуверенно звать папу и в ответ получать два взволнованных взгляда, обладатели которых до сих пор смущались и не могли свыкнуться с доселе непривычной, но такой приятной ролью.
Жизнь Куроо Тетсуро, когда писала увольнительную, решила отдать запас счастливых дней так неожиданно зародившейся маленькой семейке, что первое время вызывала вопросительные взгляды и недоумение на лицах селян.
______________
Я до сих пор не уверена в том, какой рейтинг тут должен стоять
ВЫ ЧИТАЕТЕ
Haikyuu! Волейбол! Даёшь яой и немного юри.
FanfictionСборник драбблов с разным рейтингом и разными пейрингами. Между собой не связаны и совершенно независимы друг от друга, за очень редким исключением) Так же большую часть работ можно найти на фикбуке (в профиле есть ссылка)
