(Переселение) Перерождение в главного злодея

11. Цветы корицы, аромат сливы

На хребте Цанцюн всегда уделялось особое внимание плодотворному сотрудничеству между товарищами, и потому, помимо специальных мероприятий, направленных на укрепление связей между людьми школы, часто, к великому сожалению Шэнь Цинцю, старших адептов посылали на задания вместе. В большинстве случаев, подобные вылазки устраивали молодого человека: к примеру, в обществе Му Цинфана можно было отдохнуть от мирской суеты, поговорить о возвышенном, в конце концов, темперамент обоих был несказанно схож, а Ци Цинци, не смотря на вспыльчивый характер, являлась интересным собеседником и усладой для глаз. Приятным дополнением было наличие лучшего друга под рукой, который присоединялся ко всем их путешествиям, потому как отвечал за снабжение и логистику: за управление повозкой, наём комнат в гостинице и перетаскивание вещей. Не сказать, что тот разделял энтузиазма Шэнь Юаня, но спорить с тем, что редкие душевные разговоры давали новый стимул бороться с этим миром было невозможно, и потому, как и всегда, он с яркой улыбкой приветствовал «главного злодея» и брал на себя роль его извечного компаньона.
И если в другие дни Шэнь Юань относился к этой традиции более чем благосклонно, то сегодня ему хотелось проткнуть себя собственным мечом.

Находиться рядом с хмурым Лю Цингэ, источающим флюиды ненависти, вместе с тем почему-то решившим поехать с ними в одной повозке, было несравненно сложнее. Шэнь Цинцю даже решился спросить, не отказался ли тот от полётов на Чэнлуане, за что удостоился ещё одного презрительного взгляда холодных глаз и многозначительного «мгм».

«Косим под Лань Чжаня, да?» — Подозрительно сощурился Шэнь Цинцю, впрочем, ничего не сказав.

Заводить разговор, даже в рамках приличия, ровно как и пререкаться дальше, не было никакого настроения, а Шан Цинхуа, в свою очередь, также не спешил спасать ситуацию, боясь попасть под горячую руку, и предпочитал молча управлять повозкой. Потому, абстрагируясь от происходящего, Шэнь Цинцю обратил всё внимание на книгу в своих руках, напрягая и без того воспалённые глаза.

Облокотившийся на бортик повозки, молодой человек походил на божество, окутанный сиянием редкого зимнего солнца. Холодало, и пусть до первого снега было далеко, его щеки покрывал легкий румянец, придающий облику особенно трогательный вид. Похожим на смертного его делала лишь усталость, проскальзывающая во всех движениях, несмотря на старания юноши и дальше оставаться безупречным.