Обещание.

Глава 13.

Этот месяц принадлежал им одним.

   Время утекало прочь, как вода сквозь пальцы, раскрывая перед Айрис всю правду о том, кто окончательно и бесповоротно въелся ей в сердце.

— Они выступили против тебя... Против моей госпожи, — харкая кровью, обрывисто произнес демон и принял из рук девушки теплое полотенце. — А я... Я н-никак не мог позволить этому балагану продолжаться...

   Отныне зеленоглазая была для Агриэля не просто контрактором, чьи просьбы и приказы следовало исполнять беспрекословно — в обмен на столь желанную, гордую и по-своему опасную душу: кукла стала его правой рукой — его заместителем, его — и только его, — женщиной, стала его смыслом жизни.

   Дон смог вырваться из пучины небытия, ненависти и лжи, научился чувствовать и различать эмоции между собой, познал, каково это — быть важным кому-то... Даже с уродливой мордой одичалого монстра. Как странно.

— Ты видела меня всяким, — однажды сказал он своей спутнице, и та, тихо хмыкнув, сжала его ладонь в своей еще крепче, — и ты ни разу не испугалась, ни разу не отстранилась, ни разу не охладела ко мне...

   Они любовались закатом, стоя на краю обрыва: под ногами — пропасть, перед глазами — неизвестность, один поворот головы — и любовь всей жизни находилась рядом.

   Девичьи очи всегда горели ярким светом — он был изумрудным, живым, пылким и настоящим.

   В который раз Велиал осознавал, что даже звери могут плакать. И плакал он каждую ночь, притягивая тело любимой ближе к себе: ее тонкие пальцы ныряли в копну его смоляных кучерявых волос, бережно перебирали каждую прядь — это не могло не успокаивать.

   Он вдыхал аромат ее кожи, более не опасаясь собственных мыслей:

«Лучший запах. Самый нежный и сладкий...»

— Тише, мой демон... — шептала девушка. — Я не дам тебе так просто уйти...

Этот месяц стал для них роковым.

   Бывшая воспитанница девичьего дома понимала: ее чувства выходили за пределы всего возможного. Ей удалось принять это, как факт, и более не скрываться за ширмой безразличия.
Если она мечтала обрести любовь, как в сказке, то впоследствии обрела гораздо больше, а именно — ту самую недосягаемую для обычного человека бесконечность.