ты мой

3

Тэхён мочит подушечки пальцев, второй рукой слегка оттягивая ткань своей лёгкой белой рубашки у самого подола, пытаясь хотя-бы немного оттереть пятнышко от сочащегося лимона, которым на него капнул Хосок, начиная проявлять нежность и желая улечься на его коленях.

В клубах он никогда не был, к такой ночной атмосфере он не привык. Тэхён спит обычно в такое время, либо… Либо смотрит в потолок, пересиливая себя, и пытаясь не лежать бездушным бревном, пока Хосок занимается с ним любовью.

Музыка на несколько секунд пробралась и сюда, вырывая его из собственных мыслей и вновь лаская уши глубокими басами из-за открывшейся двери. Он старательно игнорирует запах, который прокрадывается и приятно раздражает слизистую носа.

Чонгук закрывает за собой дверь, вновь приглушая громкую музыку, и в звенящей тишине уборной, не считая тонкой струйки воды, что бьётся о дно раковины, отделанной тёмно-серым мрамором, подходит к омеге, становясь позади.

Тэхён не стягивает невозмутимости, никого не замечает, кроме пятнышка, которое старательно отмывает, и совсем не допускает мысли ни о чём, кроме того, что теперь им точно стоит уехать. Не сидеть же в таком виде, и наплевать, что сейчас у всех не то состояние, чтобы рассматривать какое-то пятнышко, размер которого едва превышает возбуждённый зрачок. У всех в принципе не то состояние, чтобы что-то адекватно разглядеть.

На загривке чувствуются чужое тёплое дыхание, затем горячие губы. Шершавая ладонь оглаживает живот сквозь ткань, слегка поднимая её вверх, задевая голую кожу, отчего по телу бежит табун мурашек.

— Мой альфа всё ещё со мной, — невозмутимо напоминает Тэхён, разворачиваясь к Чонгуку лицом, холодно смотря.

— Твой альфа всё ещё не здесь, — Чон тянется к губам, но омега его останавливает, пятясь назад, упираясь поясницей и ладонями в край тумбы.

— Я закричу.

— Никто не услышит.

Ким смотрит в чужие не сильно охмелевшие глаза, в которых так и плещется самоуверенность. Взгляд сам ниже, ползёт ниже останавливаясь на груди. Чёрная футболка в том месте насквозь пропиталась терпким виски, облегая умеренно накаченный торс. На него будто облако горячего пара осело, по голове точно кувалдой ударили. Альфа следит за тэхёновым взглядом, хмыкая.

— Намджун, — коротко отвечает Чонгук. — Впервые благодарен за его криворукость и дезориентированность.

Чонгук пользуется секундным замешательством омеги, обвивая талию, притянув к себе, едва не впечатав тэхёновы губы в свои. Вблизи омега кажется ещё красивее, освещённый тусклым светом, а самое главное беззащитнее и более уязвимее перед ним.

— Отпусти.

— Не хочу, — с вызовом отвечает Чон, слегка улыбаясь.

— Отпусти, — голос чужой и более настойчивее, требовательнее.

Тэхён вырывается, чувствуя, как места от чонгуковых пальцев на боках слегка пульсируют от силы, с которой альфа сдавливал его, на губах — «вспотевший» эффект от чонугкова тёплого дыхания. Он с благодарностью в глазах смотрит на пришедшего альфу, получая в ответ кивок, мол «всё в порядке».

Чонгук так и остался смотреть перед собой, с лёгкой самодовольной улыбкой. Он подошёл ближе к раковине, вновь включая воду, невозмутимо начиная отмывать своё пятно, пропитывая ткань только сильнее.

— А ты очень вовремя, Чимин, — хмыкает Чонгук, пробежавшись кончиком языка по пересохшим губам, аккуратно выжимая футболку, дабы не растянуть.

— Какого хера ты творишь? — спрашивает альфа, недовольно сложив руки на груди. — Совсем воздержание в голову вдарило?

— А может ты сам метишь, а?

Чимин теряется внутренне, но внешне всё так же спокоен и невозмутим.

— Я тебя ценю как лучшего друга, но человек ты дерьмовый.

— Ты поиграл в героя-защитника? — спрашивает Чонгук, игнорируя чужие сказанные слова. — Поиграл. Теперь иди нахуй отсюда.

Чимин хмыкает, отталкиваясь плечом от стены, разворачиваясь на пятках и уходя, оставляя альфу одного неосознанно наслаждаться почти исчезнувшим запахом омеги, что приятным послевкусием осел на языке.