ты мой

18

Тэхён болтает кофе в кружке, изредка поднимая взгляд на альфу, сидящего напротив, что ещё не разу не перестал смотреть на него.

Приглушённый звук металлических палочек доносится до его ушей, он ставит чашку с недопитым кофе на поверхность стола, желая начать разговор, но Чонгук делает это первым.

— Мой тренер бы платил тебе, чтобы я перестал питаться всякой хуйнёй.

— Тренер? — переспрашивает омега, вопросительно выгнув бровь.

— Я боксёр, — с нотками гордости и самодовольства отвечает Чон, зацепляя небольшой кусочек мяса, протягивая Тэхёну.

— Я не хо-

— Мне что, подойти и самостоятельно открыть тебе рот?

Омега мнётся, но всё же неуверенно привстаёт, подаваясь вперёд, и обхватывает губами. Мясо мягкое и румяное, слегка покрыто корочкой снаружи. Чонгук зацепляется взглядом за капельку сока на тэхёновых губах, наблюдая, как она срывается, ползя по подбородку вниз.

Ким большим пальцем утёр её, слизывая кончиком языка, от чего чонгуков член дёрнулся.

— Тебе не стоит больше так делать, — холодно предупредил Чонгук, палочками вороша оставшиеся недоеденные овощи.

В Тэхёне проснулся бунтарь, захотелось сделать до точности наоборот. Он поднял невинный взгляд, смотря на альфу.

— Ты имеешь ввиду вот так? — Ким вновь круговым движением облизал палец.

Альфа бесится, подаётся вперёд, обхватывая чужой точёный подбородок, и смотрит свирепо. Потому что не получит, что так давно хочет.

— Сука… — Тэхён поклясться может, что видел, как чужие радужки стали ещё темнее, хотя, казалось бы, темнее уже просто некуда. — Ты играешь с огнём, Тэхён-а.

У омеги внутри всё бурлит и бушует, так хочется дать себе слабину и, наконец, насладиться этим альфой сполна, но тогда это будет последняя их встреча.

Он так не хочет.

***

Мышцы напряжены во всём теле, боксёрская груша принимает глухие удары, тяжело раскачиваясь. Бинты вновь пропитались потом, кажется, врастая в кожу. Чонгук здесь с обеда, отвлекался всего пару раз, чтобы освежить пересохшую глотку и разгорячённую кожу водой.

Многие уже покинули зал, поэтому он освещён приглушённым светом лишь наполовину. Кажется, тренер подходил к нему, говоря что-то про то, что пора заканчивать — иначе груша точно слетит с петель.

— Чонгук? — чужой голос отвлекает.

Альфа останавливает грушу и поворачивается, наблюдая рядом с собой неизвестного омегу со светлыми волосами. Тот неловко мнётся и протягивает целую бутылку воды. Чон выгибает бровь, всё же принимая и отпивая.

— Я хотел попросить тебя помочь мне. Я хожу сюда относительно недавно, но тебя заприметил сразу. Ты красиво бьёшь.

— В чём должна заключаться моя помощь тебе? — усмехнулся он, кладя ладони на свои бока.

— Вот, посмотри, — омега становится так, чтобы выгодно представить свою задницу чонгукову взору, — Я… В верной позе?

Чонгук равнодушно скользит взглядом вниз, не отрицая, что несомненно чужие половинки привлекательны. Даже очень.

Он помогает принять позу неизвестному омеге, показывает как бить правильней и уходит из зала, по пути развязывая мокрые эластичные бинты.

Свет в душевой он включать не хочет — малая часть попадает из раздевалки. Струи прохладной воды разбиваются о разгорячённую кожу, охлаждая, оставляя приятное послевкусие.

Его талию обвивают худые руки, короткими ноготками несильно царапая грудь.

— Ты очень напряжён, — мурлычет омега. — Позволь мне помочь тебе?

Чонгук за локоть хватает сзади стоящего парнишку, за шею прижимая его щекой к холодной кафельной плитке, заставляя прогнуться в спине. Омега упирается ладонями в стену, остервенело улыбаясь, чувствуя, как чужое возбуждение упирается ему в задницу. Чонгук скудно плюёт на пальцы, смазывая головку, и входит резко, не желая подготавливать. Омега вскрикивает, часто задышав, когда альфа стал двигаться. Колени задрожали, но хватка на бедре не позволит упасть. Наверное, останутся фиолетовые следы, но сейчас это волнует его в последнюю очередь.

Он поворачивается к альфе за поцелуем, но оказывается вновь прижатым щекой — Чонгук не желает видеть его лицо. Потому что не Тэхён.

Чон тяжело дышит, чувствуя скорую разрядку, и выходит из содрогающегося тела, помогая себе рукой. В голове красным мигает одно лишь единственное имя. Пачкает поясницу омеги, протяжно выдыхая, и желает покинуть душевую.

— Я хочу проводить с тобой течки, — вяло говорит омега, восстанавливая дыхание.

— Что? — хохотнул альфа. — Ты для меня не больше, чем одноразовая подстилка.

Он оставляет омегу одного смотреть вслед на собственную уходящую спину.