Подвалы твоего сердца

4. Кружение в пустоте

путь потерь свел с прямой поверхности.

 я мечусь, как слепец, в темноте.

 танец жизни в цепях неизвестности -

 кружение

 в пустоте.

— Винкулум! — глубокий тембр разнесся по помещению шикарно обставленной, но отчего-то пустой комнаты.

Нарцисса слегка зажмурилась, чувствуя, как внутри все не слишком сильно, но ощутимо перекручивается из-за связывающей магии. Когда она посмотрела на своего мужа, с удивлением заметила, что лицо его почти непроницаемо. Люциус внимательно смотрел на своего отца, произнесшего заклинание, и не смел ни одним движением выдать какой-либо дискомфорт. Девушка, решив последовать примеру супруга, снова выпрямила осанку и попыталась сделать такое же невозмутимое выражение лица, однако все же закусила губу. Её ладонь по-прежнему находилась в цепких оковах пальцев Люциуса, и только то, с какой силой он сжимал её руку, выдавало неприятные ощущения мужчины.

Кольца медленно меняли свою форму. Оправа становилась толще, на её поверхности появлялись изящные завитки. Однако камни, ранее россыпью распространяющиеся по всей поверхности колец, исчезли, материализовавшись в один крупный посередине.

— Неплохо, — старший Малфой приподнял уголок губ, но Нарцисса боялась смотреть на него слишком долго. Отец её мужа внушал некоторый необъяснимый страх.

Между тем грубые тиски руки Люциуса смягчились, а неприятный жар кожи начал понемногу остывать. Девушка испуганно осознала, что прикосновения мужа больше не кажутся отстраненными и непривычными. Люциус испытывал нечто похожее, однако лучше своей избранницы понимал причины таких ощущений. Связывающая магия начинала работать, проникая в каждую клеточку тела. Нет, она не заставляла любить, ненавидеть, ревновать или желать. Древняя магия рода Малфоев была куда более сложной по своей сути.

— Думаю, вы снимете их раньше, чем через три месяца, — отец Люциуса, убрав палочку во внутренний карман своей мантии, смерил сына и невестку удовлетворённым взглядом. — Рекорд пока что — два, и дальше, полагаю, сопротивляться невозможно.

— Разумеется, отец, — тихо выдохнул Люциус, с неохотой отпуская руку жены. От этих чувств, которые ему не принадлежали, он чувствовал себя беспомощным младенцем. — Мы можем быть свободны?