Подвалы твоего сердца

5. Желание

если смерть подберётся к порогу,

 и ты спросишь, ликуя глядя, 

что хочу взять с собою в дорогу —

 пожелаю

 тебя

«15 апреля 1791

Сегодня на меня и мою дражайшую супругу наложили связывающие чары. Отец слепо считает, что мы поддадимся примитивной магии и бросимся друг на друга с неестественной животной страстью. Все это глупости, разумеется. Мы с Элафией хорошо посмеялись, ведь и без магии вполне всем довольны. Я не люблю её, она не любит меня, и мы абсолютно и бесповоротно счастливы.

Женщина, предпочитающая любовь достатку, поступает как женщина, но если наоборот — как разумное существо. В новой миссис Малфой я больше всего ценю именно разумность, и, пожалуй, еще умеренность взглядов и покладистый нрав. Кроткая, но весьма уверенная, она составляет мне прекрасную партию. Элафия ниже меня всего на полголовы, и потому мы восхитительно смотримся на приемах. Кто-то говорит, что у нас будут прекрасные дети, но это все вздор. Для создания наследников необходимы некоторые эмоции, а Элафия вызывает у меня только чувство аппетита (к еде, разумеется), когда мы приветствуем друг друга за обедом.

Кажется, миссис Малфой имеет весьма неоднозначные отношения с моим кузеном Аланом Роузером, но это не является проблемой, пока не распространяется за пределы моих наблюдений. Кажется, как истинному Малфою, мне следовало бы вступиться за свою честь, но бороться с эмоциональными всплесками непостоянной барышни я не считаю необходимым. Пусть развлекается, пока мою компанию составляют прочие любвеобильные волшебницы...»

Драко захлопнул толстый кожаный дневник, неоднозначно усмехаясь. Записи его прадеда оказались куда более интересными, чем сухие выдержки из книг об истории рода. Из аккуратных строчек, выведенных Септимусом Малфоем, можно было почерпнуть куда больше информации о борьбе с заклятьем, потому что именно он и его супруга были теми, кто выдержал против чар больше всего — два месяца.

Два месяца, но не весь срок. Малфой с досадой фыркнул. Ему стоило прилагать больше усилий к поиску обратного заклятья, однако ни моральных сил, ни особого желания у юноши не было. Можно было бы скинуть эту работу на Грейнджер, но Драко был уверен, что если он отдаст семейную реликвию в руки нечистокровной волшебницы, Септимус перевернется в гробу, а потом будет грозно орать на всех с портрета в Малфой-мэноре. Этого хотелось меньше всего.