Пора лечить фобию 2: змеиный клубок

Пункт 1. Начинаем сначала

– Я не буду есть, – снова закапризничала эта маленькая вредина.

– Тебе нужно кушать, чтобы набраться сил, – заупрямился в ответ я, протягивая тарелку полную макарон и двумя котлетами. Чем богаты, тем и рады.

– Я в садике ела, – отодвинув тарелку, ответила она.

– Вот врать не хорошо, мне воспитательница сказала, что ты отказываешься есть.

– Ябеда! – рассерчала маленькая забастовщица.

– Взрослые не ябедничают, взрослые предупреждают, – строго ответил я.

– Ябеда! Ябеда! Ябеда! – заладила пародистка попугая.

– Аня! За столом не балуются, – отрезал я. Сегодня она совсем расшалилась.

– Ябеда, ябеда! – лишь продолжила буянить маленькая террористка.

– Аня! – не выдержав, прикрикнул я и девочка замерла.

– Дядя, а у тебя молоко убежало, – вдруг сказала она, хлопая своими большими глазами.

И правда, пахнет паленым, а также что-то отчаянно шипит. Обернувшись, я обнаружил, что молоко стремительно загрязняет мою территорию. Чудом сдержав мат там, откуда он должен вырваться, я ринулся на защиту своей поверхности от загрязнения, а Аня, в свою очередь, громко рассмеялась. Всё из рук валится, ну ты посмотри!

– Пять минут, побег успешен, – выдала задира и рассмеялась, а я лишь тяжело выдохнул и обернулся с улыбочкой. Не знаю, какая она у меня удалась, но девочка вдруг затихла.

– Давай, мы сейчас покушаем и пойдем погуляем? – всё так же улыбаясь спросил я, а Аня как-то испуганно закивала, и сама притянула к себе тарелку.

Ну, хоть так, и на том спасибо. Я же, взяв свою порцию, сел напротив и наконец-то смог насладиться долгожданной тишиной. Аппетит у племянницы был что надо, поэтому и странно, что в последние дни она так плохо питается. Наверное, скучает. Надо бы отвлечь её на прогулке. Скорбь нужная вещь, но, когда она не вредит здоровью. А пока мне надо проследить, чтобы Аня наконец-то поела, а то вон, в котлетах ковыряется, клад ищет. Ну, попалась один раз пуговица, да был так себе повар, но я уже изменился, а котлеты магазинные! И всё же, в последние дни она погрустнела.