***
Губы сминают клитор, все-таки заставляя приглушенный стон вырваться из пересохшего горла, но ты быстро берешь себя в руки, перекрывая доступ к кислороду обожженной рукой и уверенно заглядывая во внимательные нахальные зрачки. Парень обводит чувствительную точку языком и медленно опускает его вниз, дальше, мучительно долго изучая каждую алую складку. Терпение окончательно утекает вместе с остатками смущения, когда он нагло отрывается от влажной кожи и оставляет невинный поцелуй у живота, и ты сжимаешь седые пряди сильнее, притягивая мужчину обратно к себе, зло впиваясь в бесноватые глаза.
- Начал, так уж, будь добр, заканчивай…, - ты отвернулась куда-то в сторону и тихо прошептала, - за отлиз любой каприз…
Мужчина хрипло смеется, видимо услышав последнюю реплику и тяжело дышит почти в самую кожу, цепляя чувствительные ткани губами:
- Будет сделано, моя госпожа.
Органы стремительно расплавляются под кожей, когда длинные костлявые пальцы оглаживают влажный вход, собирая смазку, а язык плавным движением снова обводит клитор, пуская вспышку удовольствия через позвоночник, слабыми вибрациями отдающимися в каждой частичке послушного разгоряченного тела. Спина непроизвольно изламывается, и ты сипло стонешь сквозь зубы, проклиная существо, создавшее этого самовлюбленного напыщенного павлина с садистской натурой.
- Твою ма-
- Заткнись.
Мужчина влажно облизывает пальцы, продолжая смотреть вверх, на тебя, и медленно вводит два пальца, наблюдая за тем, как изламываются тонкие брови и расширяется грудная клетка. Грубые подушечки надавливают на чувствительные неровные стенки, проникая глубже и растягивая и без того податливые мышцы. Закусываешь губу и все-таки отводишь взгляд, зажмуривая глаза до цветных кругов и передергивая озябшими плечами, и не можешь понять, добрался ли наконец до оголенной кожи колючий сквозняк, или это вспышки разливающейся внутри неги заставляют табуны мурашек пробежать по изломленному телу.
***
- Эй, ты там не откинулась?
Его голос сухо вибрирует внутри растопленного, как сливочное масло, сознания, пока ты пытаешься взять себя в руки. Он держит тебя на грани. Слишком долго, чтобы не лишиться хотя бы частички рассудка, и он понимает это. Понимает это, и продолжает сладкую пытку, не доставая пальцы из влажного пульсирующего влагалища, даже когда приторно сладко, фальшиво беспокоиться о тебе. Ты опускаешь взгляд, пытаясь сфокусировать изображение, но зрение работает как старый фотоаппарат на холоде – сидящий перед тобой мужчина расплывается, будто находится за вспотевшим от жара стеклом или мыльной плотной пленкой. Его хриплое тяжелое дыхание эхом гуляет под каменными сводами, и ты понимаешь, что не одна здесь на грани – все это время он сдерживался, хоть и явно наслаждался происходящим.
