Живой...

Глава 34

От лица Найла 

Мы оба будто перешагнули очередную границу в нашем общении. Я со страхом замечал, как всё отчаянно меняется. Мы по-прежнему оставались друг для друга Госпожой и рабом, но вместе с этим становясь ближе. У меня никогда и ни с кем не было отношений, я даже не знал, что это значит - отношения. Я был сам по себе, я всегда был один, по разному общаясь с людьми и вампирами. Кто-то был добр со мной, кто-то жесток, кто-то улыбался мне, а кто-то шипел от ненависти. Но так как сейчас не было никогда. Впервые я чувствовал, что нужен, что обо мне действительно заботятся, переживают. Впервые в глазах женщины я видел такое безудержное желание, такую страсть и вместе с этим нежность и трепет. Наверное, только теперь я впервые пожалел, что я человек. Это никогда не волновало меня, я знал, что я раб, всего лишь пища для своего хозяина, иногда может даже игрушка для развлечений. Но быть чем-то большим - это не для человека. Я знал, что она хочет меня как мужчину, это без труда читалось в её взгляде, движениях, поведении, разговоре. Теперь я полностью убедился в словах Господина Луи, когда я назвал Госпожу по имени. Это словно сняло невидимую пелену с моих глаз. Я будто пробовал её имя на вкус, и я видел, что она наслаждается звуком моего голоса, хочет слышать своё имя из моих уст снова и снова. Это словно притягивало нас друг к другу, и мы были не в силах сопротивляться. Она была вольна сделать со мной всё, что пожелает, она могла бы взять меня прямо сейчас, и я видел, как нестерпимо она этого хочет. И это не было бы изнасилованием, я желал этой близости не меньше, чем она. Но я не тот, кто этого достоин, я не вправе смотреть на неё так, прикасаться к ней, желать её так. Я человек и никогда не смогу стать для неё лучше, чище, непорочнее. 
Не было смысла скрывать, как сильно я её смущаюсь, сгорая под её испепеляющим взглядом, но чем больше я краснел, тем больше её это заводило. Я боялся, что она будет трогать меня, смотреть, увидит эту проклятую татуировку и в её взгляде вновь появятся ненависть и презрение. Я изо всех сил сопротивлялся своим и её желаниям, но её ласки, поцелуи, которыми она покрывала мою влажную, изуродованную исчезающими рубцами спину, выбивали у меня почву из-под ног, лишали рассудка. Когда я, обезумев от стыда за самого себя, за свою грязную сущность, осмелился сказать ей о своих страхах, предостеречь её от позора, я ожидал чего угодно, но только не её руки, вмиг оказавшейся на моей болезненной эрекции. Воздух вышел из моей груди и никогда ещё, за всё то время что я с Ри, я не был так близко к разрядке как сейчас. Она говорила мне что-то яростно рыча, скользя пальцами по члену, но я совершенно ничего не соображал. Кому я принадлежу? Ну конечно я твой, Габриэль, неужели ты этого не чувствуешь? Я еле натянул боксёры, когда она наконец-то оставила меня одного. Почему я не могу перед тобой раздеться? А разве ты не понимаешь? Ты женщина, а я чёртов мужчина! Мужчина-человек. Ведь ты и сама знаешь, насколько я грязен и не чист перед тобой, раз ты до сих пор не попробовала моей крови. Ты ведь так этого хотела раньше, было столько возможностей, но то, что ты до сих пор этого не сделала, лишь подтверждает мою никчёмность и порочность.