Парень из квартиры напротив

𝙿𝚊𝚛𝚝 2

  Единственное, что не меняется этим утром — это подъём под громко играющую из магнитолы «Пачку сигарет» Цоя. Сосед сверху всё ещё не помер и включал свою шарманку в девять утра, чем порядком надоел всему дому. — Как же он заебал, — слышит парень бурчание Арсения, когда тот, накинув на плечи полотенце, проходит мимо него в ванную. Антон усмехается. Ему, как ни странно, эта песня близка, оттого он даже готов подпевать ей спросонья, но не делает этого, а то ещё пидор подумает, что он ёбнутый, и выставит за дверь. Хотя, в общем-то, пора уже съебать обратно к себе. У Арсения, кстати, окно в зале выходит на восход, поэтому солнце заливает всё помещение, и здесь светлее, чем во всей квартире Шастунов в самый солнечный день. — Доброе утро, — хриплым ото сна голосом здоровается Антон, когда брюнет идёт уже обратно — из ванной. Его волосы слегка влажные на лбу и висках, а по шее к ключицам скатилось пару капель воды, оставив мокрый след на белом воротнике футболки. — Доброе, — кивнул головой Попов. — Завтракать будешь? — неожиданно предлагает он. Антон, сладко потянувшись, во весь рост вытягиваясь на диване, тут же согласился: — Буду, — ответил он, пока Попов не передумал его накормить. Всё-таки пресловутый ролтон уже приелся, и он согласен вообще на любую альтернативу. — Ты какой чай пьёшь? — уточняет брюнет на ходу. — Любой, — несколько растерянно отзывается Шаст. Он вообще-то никогда не был избирательным в этом плане и даже не задумывался. В его понимании чай просто должен быть горячим — и всё. Арсений усмехнулся, но не прокомментировал этот ответ, а молча ушёл на кухню. Спустя минуты две раздался звук шипящего на сковородке масла.       Антон, опустив ноги на пол, сел и стал разминать немного побаливающую затёкшую шею. Он слишком привык к своей небольшой подушке, а эта, превосходящая в размерах в пару раз, была не очень удобной, но отрубился он ночью всё равно быстро. В солнечном свете можно было рассмотреть квартиру учителя.       В зале, где он спал, помимо дивана располагался ещё и телик на деревянной подставке с выдвижными шкафчиками, и стеклянные полки на стене напротив, где находились несколько бутылок с каким-то янтарным алкоголем — скорее всего, коньяк или виски, а также какие-то бессмысленные фигурки из крашенного стекла и пустая ваза. Ни фотографий, ни личных вещей. А так лишь сейчас парень заметил, что из зала есть выход на балкон. У Шаста дома тоже был балкон, но он так давно был захламлён старыми ненужными вещами, что он не выходил на него лет десять точно.       Парень прошлёпал босыми ногами по полу и дёрнул на себя пластиковую ручку двери — та поддалась. Он вышел на балкон, надел какие-то тапочки, стоящие рядом, и, щуря глаза от яркого солнечного света, осмотрелся вокруг. Он даже и не догадывался, что с высоты пятого этажа действительно занимательно смотреть на свой двор.       Антон принял решение вернуться в зал, чтоб вытянуть из кармана лежащих там штанов пачку сигарет, и за этим делом его застал Арсений. Пацан невинно взглянул на учителя, открывая красный «ротманс», и даже было подумал, что может поделиться с ним и отдать предпоследнюю сигарету. — В моём доме ты курить не будешь, — жёстко обломал он его строгим голосом. Шаст посмотрел на него исподлобья недовольно, словно силой взгляда мог поменять решение старшего. К сожалению, не сработало. — Пидор, — недовольно фыркнул себе под нос пацан, рассчитывая, что скажет это достаточно тихо, чтоб не быть услышанным, одновременно с этим досадливо убирая коробок обратно. — Ещё раз назовёшь меня пидором — и я тебя выебу, — предупредил его вполне серьёзным голосом Арсений, отчётливо расслышав оскорбление, и добавил в конце «милую» саркастичную улыбку. «Пидор», — снова подумал про себя Антон, но сдержался, чтоб не произнести вслух. — Что притих сразу, солнце? — Антон, не зная, что на это ответить, слегка нахмурился. Солнцем его мужики ещё не называли. — Ладно, буду считать, что ты это запомнил. Завтрак на столе. Можешь побыть у меня ещё час, но потом я уезжаю, — предупредил его учитель, теряя интерес к мальчишке.       Шаст пошёл на кухню, потому что есть хотелось жуть как, а Арсений скрылся за дверями своей комнаты. Антон туда вчера успел мельком заглянуть, пока пидор вышел на лестничную клетку — проверить, как ситуация, и ничего криминального в ней не числилось. Как у всех: кровать, правда не полторушка какая, а широкая двуспальная, письменный стол, на нём ноутбук и какие-то учебные пособия, компьютерный стул и шкаф со шмотками. Ничего пидорского, кроме хозяина квартиры.       В кухне было так же светло, как и во всей квартире, на подоконнике стояли алоэ в горшках, а вся мебель была в тёмно-коричневых тонах, кроме поверхностей кухонных тумб — они были оформлены под белый мрамор, и смотрелось это красиво. Холодильник был классического белого цвета, на нём всего пара магнитов из разных городов и тупая крыса с красными глазами, посвящённая 2020 году. Плита обычная серо-чёрная, современная. Антон был удивлён, что в их многоквартирном доме вообще есть такие нормальные квартиры, не советские, как его собственная. Интересно даже стало, сколько Арсений платит за аренду, если он её, конечно, арендует, а не купил.       На столе Шаста ждала сваренная на молоке овсянка с шоколадной крошкой наверху и воздушный омлет на молоке. Пацан с такого расклада просто охренел. Он ждал максимум какой-нибудь подгоревшей яичницы или бутербродик с маслом, а тут прямо комплексный завтрак, причём вкусный. Также Арс заварил ему чашку ароматного зелёного чая, даже не в пакетике, а рассыпного, и на дне прозрачной кружки осели распустившиеся листья. Антон давно так не кайфовал от еды.       После трапезы он, как послушный мальчик, моет за собой посуду, а потом возвращается на балкон и просто смотрит по сторонам. Возле помойных баков какой-то бомж копошится в куче мусора, что заставляет Антона скривить губы в отвращении. Он не понимает, как люди приходят к такой жизни, и не слишком им сопереживает. На парковке возле машин цыганка в оборванных тряпках, в которых едва угадывается платье, просит милостыню и хамит тем, кто отшивает её. На детской площадке группа подростков лет по двенадцать-пятнадцать курит одну сигарету по кругу, при этом они громко ржут и ругаются матом, отчего эхо разлетается по двору довольно отчётливо. Говоря другими словами, жизнь на периферии Воронежа кипит!.. — Антон, собирайся, я ухожу, — доносится из-за спины голос Арсения. Пацан понятливо кивает, наскоро переодевается в свои шмотки, набрасывает на плечи кофту и сваливает, стараясь не думать о том, что ему предстоит вернуться домой. Казалось бы, каких-то десять метров, а ведь какая пропасть лежит между этими квартирами.