Неудовлетворяемый

Женщины!

К трапезе присоединился подошедший вскоре Джонни. Пока его товарищи ели, Сольджун продолжал рассуждать:
- Допустим, что братство ниндзя очень крепко, и вы связываете себя кровавыми клятвами. Но, Юта, неужели ты не веришь в то, что кто-то способен нарушить эти клятвы? Неужели не веришь в крысу?
Глядя на гипнотизёра и жуя – и тому показалось, что ему сейчас опять попытаются вмазать, хотя это был вполне обычный взгляд Накамото, - молодой человек тщательно все проглотил, прежде чем открыть рот:
- А ты считаешь, что крысы могут быть везде? Про своих так сказать можешь?
- Истории известны и такие случаи, - с сожалением признал жулик.
- Всё равно ты меня не убедил. В наших рядах если появляется ненависть друг к другу, то это сразу же превратится в прямое убийство, а не заговоры против и попытки подобраться. Никто из «Чёрных воронов» не струсил бы бросить мне вызов, Джун. Это самураи изображали вежливость и могли воевать друг с другом – они служили господину. Синоби* – как братья, они очень таинственны ночью, но открыты днём.
- Я бы про тебя не сказал, что ты днём открытый, - заметил Джонни.
- Потому что ты – не синоби, - покосился на него Юта.
- Нет, потому что ты дрыхнешь днём постоянно, - непробиваемо отразил тот.
- Если у тебя самого рука не поднимается, Юта, - вернул его к разговору Сольджун, - то дай мне список твоих парней, я их переворошу и попытаюсь выяснить.
- Никто не может знать имён ниндзя, кроме самих ниндзя.
- Блять! Да как я тебе помогу тогда?!
- Трудно помочь человеку, который сам себе не хочет помочь, - добавила Мицуки. Юта, не поворачиваясь к ней, махнул назад, за спину, где она сидела, рукой, как бы веля не подавать голоса:
- Не лезь в мужскую беседу.
- Ах так?! – девушка поднялась и стала складывать коробки, бросать их в пакет. Джонни ещё что-то ел, но она забрала у него и тоже сложила. – Ладно, я ушла тогда.
- До свидания, - бросил через плечо Юта.
- Пока, Мицуки! – махнул ей гипнотизёр.
- Тебя проводить? – спросил Джонни.
- Сама дойду, - злобно посмотрела она в спину Накамото и, показав той язык, ушла на лестницу. Едва успели бы присутствующие досчитать до пяти, как оттуда с грохотом катящейся кубышки раздалось: - Ай, ой! Ай, ай!
Джонни дёрнулся в ту сторону, но Юта поймал его за локоть, покачав головой и поднеся палец к губам: «Тсс!».
С лестницы донеслись жалобные стоны. Золотой нахмурился, не понимая, почему они все стоят и бездействуют. Джонни удивлённо, но молча, как и велели, кивал Юте, мол, что такое-то? Но вожак «Чёрных воронов» настойчиво повторил знак безмолвия. Снизу через открытую дверь донеслось:
- Юта, я из-за тебя ногу вывихнула!
- Из-за меня? – отозвался он, поднимая брови, и только теперь снизошёл пойти в сторону выхода.
- Да! Ты меня разозлил, и я стала невнимательной!
Накамото встал на верхнюю ступеньку и посмотрел вниз, на сидящую на влажной земле Мицуки, потирающую лодыжку. Она подняла на него недовольное лицо:
- Неси теперь меня домой!
- Сама дойдёшь.
- Юта! У меня нога болит, серьёзно!
- Нет. Хочешь, Джонни тебя донесёт?
- Нет! – чуть не выдала себя Мицуки, но тотчас исправилась: - Он меня лапать будет.
- Я не буду!.. – уже собрался переступить порог Джонни и выйти, но Юта, продолжая смотреть на девушку, резко выставил левую руку в бок, и его ладонь оттолкнула друга назад в помещение. Неохотно, он спустился к Мицуки.
- Я не хочу, чтобы меня кто-либо видел несущим тебя. А кто-либо в любом случае увидит и что обо мне подумают? Что Накамото Юта вместо дел таскает по Токио девиц? Ты хочешь, чтобы надо мной смеялись?
- Нет, не хочу, - насупилась Мицуки, как маленькая взлохмаченная птичка, - тогда подними меня хотя бы обратно, я там посижу, пока нога не пройдёт, и уйду сама.
- Ох, Мицуки! – сдался Юта и, повернувшись к ней спиной, сел на корточки. С удивительной для травмированной лёгкостью она запрыгнула на подставленную спину и обвила шею парня руками, просунув ноги ему под руки. Он перехватил её поудобнее, поднялся и пошёл по лестнице обратно.
- Юта, а почему бы тебе на мне не жениться? – сидя на нём почти как на коне, задалась она очень своевременным вопросом.
- Потому что ты притворщица и врушка, Мицуки, - зашёл он в зал и стряхнул с себя девушку на стул.
- Ты тоже. Мы были бы идеальной парой, - расстроенная, что поездка продлилась так мало, вздохнула девушка.
- Я бы на тебе женился, - встрял Джонни, - ну так... на разок, конечно.
- На разок все вы жениться не дураки, - поморщилась Мицуки.
- Нет, я бы на тебе и на разок не стал, - садясь, серьёзно заявил Юта. Девушка покраснела и, открыв рот от огорчения и признания того, что она совсем не симпатична, замерла с лицом Вселенской скорби. Переждав несколько мгновений, когда эта информация успеет помучить подругу, Юта засмеялся: - Расслабься, Мицуки, это шутка.
- Да какой же ты! Невыносимый, - прошипела она, сжав кулаки. Сольджун похлопал её по плечу:
- Есть парни, не созданные для любви, Мицуки. Нам нужна свобода, нам нужна совсем другая жизнь.
- Эй, ни о какой любви речи не идёт! – оскорбилась девушка, будто её обвинили в чувствах, которых вообще не было. Перестроившись, она беспечно пожала плечами: - Я, по-дружески, предложила Юте стать его женой. Жена – она не для любви. Я буду сидеть дома, приносить ему оттуда точно так же бенто, только уже собственного приготовления, а он будет приходить по ночам и делать мне детей. А я их буду воспитывать. Ну, кто ещё согласится делать всё это для такого паршивца?
- По ночам я буду уходить, - ухмыльнулся Юта, выслушав её радужные перспективы, - причём отсюда. А жена мне – как собаке пятая лапа, тем более, с детьми.
- Ладно, насчёт детей можем поторговаться, может, не сразу... это же не отменяет супружеский долг?
- Мицуки! – Юта не с гневом, а скорее с усталым раздражением прикрикнул на неё: - Отвратительно! Ты – японка, ты невинная девушка! Ты вообще не должна думать о таком и, тем более, заявлять об этом вслух! Ты имеешь представление о приличиях? О том, что роняешь своё лицо? Своё и своего отца! Я не позволю тебе порочить имя Кимуры-сана! Ещё раз услышу от тебя подобные речи, я ему всё расскажу! И попрошу запереть дома.
- Это несправедливо! – проныла она, и её оползшие вниз уголки губ задрожали, будто она собиралась заплакать.
- Прекрати очередную комедию. Я твоим слезам не поверю.
- Нет, ну в чём-то она права, - поддержал Мицуки Джонни, - а ты, Юта, конечно, ни черта в девках не понимаешь. Да такая, которая бы сама хотела, ещё смелая и горячая, да молодая и невинная – ты где таких найдёшь? Мицуки, в самом деле, сдался тебе этот сексуальный крохобор? Подумай обо мне.
- А ты, - осадил его Юта, - о Кимура-сане. Я отвечаю за его дочь.
- Я только по взаимке, никаких грубостей и наглостей, - поднял Джонни ладони, отступив. Мицуки поднялась, словно никакого вывиха или растяжения не было и в помине.
- Ладно, Накамото, достал ты меня. Я ушла теперь точно.
- Иди, - кивнул он.
- До завтра, - потеплела она на пороге и улыбнулась, - я принесу якитори**, будешь?
- Ступай уже, Мицуки, ну?
Вздохнув, девушка ушла. Сольджун тихо посмеялся:
- Бедняжка! Как ты только оказался на её пути?
- А меня тебе не жалко? – поднял на него взгляд Юта.
- Тебя в меньшей степени. Ладно, лирику в сторону. Надо искать убийцу. Я поищу среди не твоих собратьев, но очень рекомендую тебе поискать и среди них.
У Накамото зазвонил телефон, и он поднял, прервав обсуждение. Лицо его стало серьёзным, суровым. Он только и успевал говорить «хай»***. Когда закончил, то положил трубку и поднялся.
- У меня дело.
- Потребовался мокрушник? – понял Сольджун.
- Ну да, - Юта нажал на розетку у стола, буквально вдавив её в стену. Посреди комнаты приподнялись паркетные доски, образовав выпуклый квадрат. Он подошёл к ним и, подцепив, открыл люк на первый этаж. Туда вела вертикальная металлическая лестница. Спустившись, он зажёг блёклый свет, хотя окон на первом этаже всё равно не было, и никто не увидел бы с улицы изменений. В затемнённом углу стояла ико****, и на ней висели чёрные вещи. Всё непроницаемо чёрное, не бликующее, без пуговиц или выделяющихся деталей. Юта скинул с себя одежду и начал облачаться. Чёрная майка, поверх тонкая, специальная лёгкая кольчуга из современных, самых прочных материалов, которая облегала тело и защищала его от ударов и порезов. По этим же технологиям сделанные нарукавники и гольфы пододевались под обтягивающее чёрное трико. Прежде, чем натянуть на себя последнюю, верхнюю одежду, Юта надел на голову глубокую шапочку, до самых бровей, поверх – другой лоскут, охватывающий шею и закрывавший нижнюю половину лица. Когда из видимых частей тела остались одни глаза, молодой человек закончил экипировку плотными штанами и курткой, в секретных отделениях которых пряталось оружие и специальные приспособления ниндзя. Поглубже натянув пальцы перчаток, Юта посмотрел на заменитель – хотелось думать, что временный, - его «Щинокагами», сунул его в чехол на спине и поднялся на второй этаж. Когда люк закрылся от стука подошвы ниндзя по нему, одновременно вышла наружу розетка и разверзся люк над головой, ведущий на крышу. Ничего не говоря, Юта коротко мотнул головой товарищам, прощаясь.
- Осторожнее там, черепашка, - пошутил Сольджун, глядя, как Накамото выставляет вверх руку и из рукава выстреливает тонкая цепочка. «Кошки» на толстых верёвках ушли в прошлое, новомодные изобретения позволяли подниматься буквально по волоску, главное было научиться ими пользоваться и самому в них не запутаться. Юта выскочил на крышу без особых усилий и лаз за ним опять закрылся. Перебежав на соседнюю крышу, он подошёл к краю, ведущему в другой тёмный двор. Приложив руку к губам, спрятанным под тканью, японец издал лёгкий посвист. Взметнулись тени и крыши ожили. Ещё секунду назад казавшиеся пустыми – даже в упор мало кто разглядел бы ночью что-либо на этих крышах – они наполнились движением, пугающим своим беззвучием. Казалось, будто существа на них ходят по воздуху. Их шагов было не слышно. Юта указал направление и, прыгнув вперёд, потянул за собой безликую стаю. Вороны полетели над Токио клевать падаль.