Неудовлетворяемый

Щинокагами

Сольджун отодвинул кресло к токонома и, читая фразу на свитке о серьёзном и несерьёзном отношении к жизни, краем глаза наблюдал, как Джонни, замещая Юту в отсутствии того, решает дела заглядывающих к связному бандитов. Даже в якудза не все знали, что Накамото – вожак «Чёрных воронов», поэтому чаще он исполнял именно роль пункта передач от низовых кобунов или хангурэ к преступным верхам, выколачивал долги, принимал жалобы, доносил их до санро-кая. Во всей этой деятельности, конечно же, ему не раз пригождались услуги Сольджуна, как короля токийских воров и иллюзионистов, как и тому пригождались защита и прикрытие в лице Юты.
К середине ночи заявилась Мицуки. Оглядев комнату и найдя взглядом только двух молодых людей, она вопросительно им кивнула:
- Юты нет?
- А так не видно? – едко полюбопытствовал Джонни.
- Ну, знаешь ли, Юта не из тех, кого всегда видно, даже когда он есть, - развела руками девушка и села на стол возле бывшего чикагского гангстера.
- Чего пришла? Принесла поесть?
- Я тебе что – кухарка? Или курьер? – недовольно хмыкнула Мицуки.
- Я бы предпочёл тебя в роли любовницы. Из-за всей этой белиберды с убийствами Юта не велит ходить по проституткам, чтоб я опять не подставился случайно. А сюда вызывать одних и тех же надоело.
- А я сама прихожу, как удобно, да? – посмеялась японка, но тотчас посуровела и ткнула пальцем Джонни в грудь: - Я – куноичи*! И не мечтай.
- Ты тут на днях Юте в жёны набивалась, чего теперь выделываешься?
- Правильно, потому что мы с ним одной породы, и должны быть парой.
- Не, я ради тебя на крыши не полезу, - отмахнулся Джонни, - тяжеловат я для такого, да и варианты полегче тебя есть.
Мицуки посмотрела на Сольджуна.
- А ты сегодня чего такой молчаливый?
- Он страдает, - прокомментировал Джонни.
- Я совершил серьёзный проступок, - негромко произнёс золотой. Заинтересовавшись, девушка спрыгнула со стола и, взяв стул, подтащила его к гипнотизёру, развернула спинкой и оседлала, как коня, чтобы положить руки и подбородок на эту спинку.
- Рассказывай!
- Хочешь поработать психологом?
- Нет, просто послушать. Мужчины так редко признают, что сделали что-то не так, что я хочу насладиться этим моментом.
- Когда совершаешь по-настоящему крупную ошибку, но при этом получаешь от неё удовольствие – это хоть как-то можно объяснить? Заглушить муки совести?
- Да что произошло-то?
- Я переспал с девушкой, с которой не должен был. Она замужем. И её муж... мой товарищ.
- О! Вы подрались?
- Нам ещё предстоит встретиться...
- Если ты победишь в драке, ты, наконец, перестанешь быть одиноким? – Сольджун посмотрел в загоревшиеся глаза Мицуки:
- А почему тебя это так вдохновляет?
- Потому что Юта тебя уважает, может, возьмёт за пример, и тоже захочет остепениться...
- Держи карман шире, - усмехнулся за её спиной Джонни.
- А почему бы нет?! – бросила она через плечо и опять вернула внимание к золотому: - Так и всё же?
- Я не знаю. Не похоже, чтобы она хотела со мной быть, - провёл ладонью по лицу Сольджун. – Я огромный идиот, Мицуки! В двадцать пять лет я решил сбежать от любви, чтобы жить, как мне нравится. А оказалось, что от любви сбежать невозможно, только теперь не один я хочу жить, как хочу.
- Пожалуйста, Джун, пожалуйста, пожалуйста, вот так дословно и расскажи всё Юте!
- Он знает. Я рассказал. Мицуки, - гипнотизёр выпрямился и сел, потому что до этого развалился на кресле, как пустой мешок, без содержания и формы, - никто не слушает никакие доводы. Никогда! Людям, чтобы образумиться или передумать, нужно пережить, испытать, созреть. Я всё меньше с годами верю в действенность слов, и в этом, наоборот, скорее меня Юта перетащит на свою сторону.
- Как можно не верить в действенность слов, когда ты ими вводишь людей в транс! – напомнила Мицуки.
- Все иллюзии рано или поздно пропадают. Мы живём не во снах, а в реальности. И в этой реальности слова – всего лишь звуки.
- Но если вовремя не закричать, то не будет ясно, что тебе больно, например, - заметила девушка, - поэтому и звуки важны тоже.
- Подписываюсь, когда в койке не стонут – хоть слезай и уходи, - покивал Джонни.
- Если под тобой не стонут, - грустно посмеялся Сольджун, - то тебе действительно лучше уйти, потому что ты явно не справляешься.
- Э-э, не надо мне тут! Просто попадаются иногда такие... вообще никакие. Не то затрахавшиеся, не то от природы как лосось, плывущий по течению.
- А у тебя есть идеал девушки, Джонни? – обернулась к нему Мицуки.
- У меня? Да как же можно одно что-то определить, когда все разные и одинаково притягательные. И с большими сиськами идеальная, и со средними, и с маленькими иногда бывают такие, что ух! Я уж про остальное не говорю...
- Ну, хорошо, с внешностью понятно – тебе всё равно, а с поведением что? Характером? Вот, не нравятся же тебе не стонущие! Ещё какие-нибудь не нравятся?
- Да мне чаще нравятся, чем не нравятся. Чего ты пристала? И меня остепенить решила? Не, меня для этого надо на цепь посадить.
- Ну и хрен с тобой, - проворчала Мицуки под нос и опять развернулась к Сольджуну. – Я думаю, что человек может попасть в безвыходную ситуацию, только если упорно загоняет себя в угол. Если ты упустил только один шанс, то тебе обязательно даруется второй.
- Спасибо за поддержку, - улыбнулся ей золотой, - если бы на Юту возможно было оказать какое-то воздействие, я бы обязательно порекомендовал ему к тебе присмотреться. Но пока что, кажется, это бесперспективно.
- Ничего, я подожду. Мой отец тоже далеко за тридцать женился.