Неудовлетворяемый

Шаг в темноту

В присланном Ынхёком файле было три раздела: описание преступлений, убийств, досье на возможных, потенциальных виновников – в основном представителей якудза, и некоторые выводы и предположения собирателя всей этой информации. Может, Ынхёка, может ещё кого-то. Чтобы не уводить себя по пути неверных предположений – никто не гарантирует, что другой правильно всё проанализировал – Айли третью часть читать не стала и занялась первыми двумя. За прошедший год было убито при неясных обстоятельствах шестнадцать человек, трое из них – мужчины, чьи связи с криминальным миром прослеживались косвенно. Один из них вроде бы был из клана Ямашита, другие двое, предположительно, занимали низшие ступени клана «Кат-тун». Тринадцать других жертв – женщины. В основном самой древней профессии. Джеком Потрошителем не пахло, потому что они не были жестоко прикончены, хотя, по результатам судмедэкспертизы сексуальные сношения незадолго до смерти у них имелись. А вот принудительные ли? Следов насилия найдено не было.
Эти преступления, казалось бы, ничего не объединяло. Кроме одного: в результате долгого изучения криминалистами выяснилось, что убиты все одним-единственным клинком, наподобие катаны. Оружие нигде найдено не было, видимо, убийца продолжал ходить с ним и подкарауливать следующую жертву. «Или любопытного журналюгу, чтобы отсечь ему голову» - подумала Айли, повторив про себя слова Ынхёка. Она перешла к досье на преступников. Там было множество вероятных киллеров, исполнителей, членов якудза, которые могли сделать. Но из тех, кто мог приказать – а Айли догадывалась, что в якудза самовольных поступков почти нет – всего трое. Томохиса, возглавлявший самую сильную группировку Токио Ямашита, Казуя, возглавлявший вроде бы дружественную Ямашита группировку «Кат-тун», и Мацумото Дзюн*, оябун** третьей банды, враждующий с ними. Ещё подозрения падали на «предположительно приверженцев клана Минатозаки», уничтоженного лет пять назад, хотя он, как считается, был вырезан подчистую. Айли провела за изучением этого дела и размышлениями о нём весь свой вечер после первого рабочего дня, и, придя в офис, продолжала думать о том же, поглощённая таинственностью происходящего. Она обожала загадки, но ещё больше – разгадывать их.
- С оябунами кто-нибудь говорил насчёт всего происходящего? – посмотрела Айли на Ынхёка. Тот, побледнев лицом, криво усмехнулся:
- С оябунами? Поговорить? Может, ещё чайку попить? Ты чокнутая, девочка моя?
- А что такого? Даже президентов иногда интервьюируют, тут в чём проблема?
- Интервью у оябуна? – Ынхёк постучал по столу, намекая на чью-то тупость. – «Скажите, для статистики, сколько убийств в год вы совершаете? То есть, не вы, конечно, а ваши люди. А сколько тонн наркотиков вы продаёте? А какие политические партии вами финансируются и какие законы вы хотите лоббировать в ближайшее время? Кому из чиновников вы даёте на лапу?». Ты так себе это видишь, Айли, серьёзно?
- Во-первых, я это вижу не под объективами камер и без диктофона, поэтому ничего такого, что их могло смутить, я не назову. Во-вторых, я не собираюсь спрашивать их в лоб о преступлениях, ты совсем что ли? Я задам наводящие вопросы, вроде, как вы думаете, каковы могут быть причины заказных убийств в наше время? Перед этим вылить ушат хвалебных гимнов, раскланяться, изобразить уважение и почитание, попресмыкаться, и любой порядочный авторитет скажет хоть слово.
- Порядочный авторитет! Женская логика...
- Короче, как выйти на них?
- Никак. Я серьёзно, Айли, - заверил её Ынхёк, что совершенно не шутит. – Чтобы общаться с якудзой – нужно быть якудзой. Всё! Во всех остальных случаях они будут общаться с тобой только тогда, когда сами захотят. Когда ты им понадобишься.
- Ладно! Ладно... - полистав туда-сюда фотографии с лицами, Айли бросила Ынхёку: - Тогда ещё один вопрос. Я понимаю, что уже не девочка. Но, так, чисто теоретически, могу заинтересовать какого-нибудь зажравшегося продажными эскортницами мужика? Чтоб разговорить его или хотя бы привлечь к себе внимание.
- Привлечь к себе внимание якудзы! – в сотый раз произнёс корреспондент это слово, как кислый яд на языке. – Тут все мечтают остаться незамеченными ими, а эта фифа приехала со своими эротическими фантазиями. Айли, признайся, ты любишь боль и страдания, да?
- Ты меня отговариваешь, чтобы выслужиться перед Икута-саном!
- Я забочусь о тебе по старой памяти.
- Тогда подскажи, как связаться с кем-нибудь из этого недосягаемого мира? Ну, должны же быть способы, а?
Ынхёк опять откинулся на спинку и, потерев ладонями уставшее лицо, выдохнул:
- С кем ты хочешь связаться?
- Надо начинать с тех, кто должен больше всего знать. У тебя тут написано, что решает наибольшее количество вопросов клан Ямашита. Значит, с ним и надо связаться. А если уж они будут не в курсе...
- Ямашита! – закинул голову назад Ынхёк и накрыл лицо ладонями, уже не убирая их. – Господи...
- Да прекрати ломать эту драму в одном действии! Я ничего не нарушаю, никого не оскорбляю, чужого не беру. Якудза, как я слышала, соблюдают свои кодексы чести, так что просто так никого не режут.
- Да, конечно! Почитай о пожаре, в котором сгорели все вырезанные из клана Минатозаки и ещё левые люди, просто проходившие мимо. Потому что стали свидетелями не того, что надо.
- Ынхёк, в конце концов, это их японские дела, мы – граждане другого государства, нас нельзя просто так взять и почикать.
- Зато сделать гражданами своего государства, как в тысяча девятьсот десятом, и потом чикать со спокойной совестью – запросто!
- Ынхёк, - настойчиво, игнорируя его исторические реминисценции, повторила Айли.
- Господи, ты ж не отстанешь, - повозился он на кресле. Задумался. Постучал указательным пальцем по губам. – Хорошо, есть один вариант, - он полез в свои записки и планеры, зашуршал по ящикам.
- Та-ак, надеюсь, ты сейчас не дулю из ящика достанешь, - поднялась журналистка, нависая над столом так, что едва не переваливалась на сторону коллеги.
- Нет, у меня где-то было записано... Есть один тип. Условно назовём его связным. Через него, бывает, если он в хорошем настроении, и ты его не выбесишь, выходят на кого-то из Ямашита.
- А кто он такой?
- Владелец сети развлекательных заведений: сауны, клубы, бордели, караоке-бары в Минато, Синдзюку, Тюо***. Вот, нашёл! – перелистнув очередную страницу блокнота, победно щёлкнул пальцами Ынхёк. – Накамото Юта.
- Ну? – протянула руку Айли, торопя. – Номер телефона? Адрес?
- А что мне за это будет? – прижал к груди блокнот Ынхёк и сластолюбиво расплылся.
- Я тебя похвалю. И даже поблагодарю.
- Благодарность принимаю только материально выраженную.
- Да какая же ты собака! Нет, собаки лучше, они бескорыстные! А ты... ты... ты Ынхёк, и этим всё сказано!
- Ладно-ладно, не горячись, записывай номер, - снизошёл он и продиктовал цифры.
- Это прям его номер?
- Сомневаюсь, но его можно позвать к трубке, я думаю.
- Блин... а адреса нет?
- Есть.
- Что ж ты молчишь? Давай сюда адрес! – опять поднялась требовательно Айли.
- Зачем?! Ты же не попрёшься туда, правда?
- Если есть выбор между разговором по телефону и с глазу на глаз, я всегда выберу последнее, при личной встрече можно вытянуть куда больше, да и не бросят трубку внезапно.
- Айли, это в Кабуки-тё, ты знаешь, что такое Кабуки-тё?
- Слышала, что там весело, как на Бродвее.
- Да, а при повороте не туда сносят башку.
- Опять ты со своей расчленёнкой! Давай сюда адрес! – выхватила она у него блокнот, пока он похихикивал.
- Да на, на! – щедро позволил Ынхёк, когда у него уже всё отобрали. Айли присела, чтобы переписать все данные, относящиеся к имени Накамото Юты. Закончив, она вернула блокнот старинному напарнику, вновь вернувшемуся в её жизнь. Когда-то они, к тому же, были и любовниками. И даже встречались. Но это вернётся в их жизнь уже вряд ли. – Только, прошу тебя, не лазай там по всяким закоулкам, хорошо?
- Договорились. А у тебя, случайно, нет знакомого эксперта по холодному оружию?
- Нет, такого знакомого не имею, но можно поискать научных сотрудников в музеях. Вот, лучше этим и займись, музеи – прекрасные места!
- У меня ощущение, что у меня был кто-то знакомый, кто отлично разбирался в японском оружии, - задумалась Айли. У неё в голове вдруг вспыхнула картинка со стеной, увешанной мечами и кинжалами, но она никак не могла вспомнить, где такую видела? Или ей приснилось? Или это Мэя что-то такое рассказывала? Или Рэй? Никакого имени в памяти не всплыло, но Айли решила, что обзвонит всех знакомых и подёргает за все свои журналистские ниточки, чтобы найти человека, который помог бы с вопросом по японскому холодному оружию. Если отыскать клинок, то и убийцу же найти будет легче?