Неудовлетворяемый

Каждому своё

Уходя от Юты, Сольджун получил сообщение от Джело, что нашёлся ещё один перекупщик древностей на окраине, в районе Адати. Снова прыгнув на электричку, гипнотизёр вскоре был там, подождал, когда выйдет посетитель лавчонки, достал свой помогающий амулет и, войдя и поздоровавшись, делая вид, что собирается что-то приобрести, заговорил старого хозяина, погрузил в транс и начал допрос. Интересовался ли кто-нибудь мечами? Предлагал ли кто-то продать или купить? Знает ли он людей, которые могут незаконно торговать подобными артефактами? Старик назвал пару имён чёрных торговцев, но они уже были проверены Сольджуном до него. Никакой новой информации не поступило. Велев допрашиваемому забыть обо всём, что произошло, он вывел его из-под гипноза и вышел. Этот уже точно был последним! Где ещё искать воров? А Сольджун только по жуликам специализировался, поэтому, если меч сразу и украл убийца всех тех людей, то он вряд ли найдёт его, пользуясь своими связями и способностями. Но Юту нельзя было подвести, особенно теперь, когда сюда ещё сунулась Айли!
За углом его поджидал Джело, скинувший адрес. Он удивлённо посмотрел на старшего:
- Кто тебя успел отмордовать? Этот старый хрыч?
- Я что, похож на беззащитного инвалида?
- Нет. А кто тогда?
- Юта.
- Ты что? Поругался с ним? И выжил?!
- Да мы побаловались просто. Я не камикадзе с Ютой ругаться всерьёз. – Они побрели в сторону станции. – Ты сегодня где будешь?
- Как обычно, в Гиндзе. Ты со мной?
- Подойду попозже. Может, пройдёмся. Когда я иду – у меня голова лучше работает, а мне надо подумать, мне надо найти зацепку, как исполнить обещание, данное Юте.
- Жалко якудза против многочисленных камер, как было бы легко и удобно! Химчан бы посмотрел записи всех приближавшихся тогда к дому Юты, и ответ был бы готов моментально.
- Да, якудза терпеть не могут, когда кто-то внедряется в их жизнь, в их дела, и городские камеры их очень бесят, поэтому многие они срывают, а многие «согласовывают» с копами. Но в чём-то я понять их могу. Мы, золотые, тоже многое из прошлого тащим, - Сольджун подумал о споре с Ютой, и решил, что всё-таки согласен с ним больше, чем сразу осознал, - как и они, мы не уважаем пистолетов, но вынужденно ими пользуемся из-за мировой преступности. Как и они, мы пытаемся быть почтительными, чтить возраст, беречь свои традиции. Ну и, разумеется, храним наши тайны, нам бы тоже не понравилось, если бы кто-то отслеживал наши движки.
- Ты всегда говоришь о якудза не как о врагах, а как о равных. Ощущение, что тебе хочется быть их частью, - улыбнулся Джело.
- Юта нас и без того таковыми считает. Кого мы обманываем? Мы тоже бандиты. О пэ гэ*.
- Что есть, то есть.
- Ёнгук когда-то предлагал мне прислать сюда побольше наших, но я отказался. Знаешь, я обожаю Японию, всегда любил, и мне приятно осознавать, что я делаю её лучше не по-своему, а так, как ей нужно. Я пытаюсь прислушиваться к ней, к японцам. Юта мне напомнил о необходимости этого, - засмеявшись, показал Сольджун на разбитую губу, - мы не можем приезжать куда-то и лепить мир так, как нам хочется, чтобы он выглядел. В конце концов, Японию я полюбил именно такой, какой она была до меня, до нас. Я хочу сохранить её в этом виде, просто защищая её людей и помогая им. А наши приедут наводить порядок. Они не любят Токио, как я, не чувствуют его. Это как... как комната подростка, который обживается с собственным уютом, но потом приходит мама, снимает его плакаты со стен, раскладывает вещи по полкам. Но они уже через день снова будут разбросаны, потому что жильцу так удобнее.
- Так это... прививать любовь к порядку просто надо детям, - подмигнул Джело.
- Тут тогда неправильный пример. Японцы – это и так очень упорядоченные люди. Тогда надо сказать, что у ребёнка в комнате всё по полочкам, но приходят родители и просто меняют всё местами по своему вкусу.
- Так понятнее. – Джело увидел вывалившуюся из урны коробку, поднял, скомкал и запихал обратно, сплюснув под ней алюминиевую банку из-под кока-колы, чтобы освободить место под прибавку к мусору. – Да, я тоже люблю Токио. Для меня даже воздух здесь особенный.
- Вот поэтому мы тут короли, - опять посмеялся Сольджун, - никого больше не надо. Ну, ладно, Кота с Ямадой, но они вроде как больше нас имеют прав на нахождение здесь.
- Кстати, Ёндже написал в чате, что Айли приехала в Токио по работе, просил приглядеть. Ты видел?
Сольджун с трудом не остановился, но шаг сбился, и ему пришлось сделать вид, что он споткнулся о невидимую неровность. Пока он ехал сюда, телефон снова трезвонил и теперь у него был непринятый от Ёндже.
- Да, видел. Ну... приглядим, значит.
Они шли какое-то время молча, наблюдая, как розовый закат сползает по небоскрёбам вниз, опуская театральный занавес ночи. Загорались потихоньку огни и менялось всё, от красок и интонаций голосов, до свободы и стоимости услуг. Ночные рестораны всегда были дороже дневных кафе, ночные женщины всегда были дороже девчонок, которых днём можно было сводить в кино, ночные прогулки всегда могли стоить жизни, в отличие от полуденного променада.
- Я, пожалуй, сильно задержусь сегодня, - остановился Сольджун перед входом на станцию. В центр им было по пути, но дальше захотелось другого развлечения. – Поеду-ка я в квартал Красных фонарей. Душа просит.