Боже, храни Короля

XXXII

      Тэхён не спит накануне, но и спальню свою не покидает, только смотрит в окно, завернувшись в тёплые одеяла, и почти не дышит; его стеклянные глаза скользят по белёсым облакам, закрывающим собой сияющие звёзды. Путающиеся мысли испарились уже давно, словно пожелали отправиться спать больше, чем их хозяин, поэтому почти всю ночь Тэхён сидит в своей спальне. Здесь большие золотые стрелки отсчитывают жалкие часы до пробуждения, отцовский портрет смотрит то ли с укором, то ли умоляюще, ветер из приоткрытого окна свистит тоской, а Тэхён не думает ни о чём. Только чувствует, как с каждым внезапно громким стуком часов, отмеряющих мучительно тяжко, незримая, но беспрерывная и гнетущая тревога заполняет каждую клеточку тела. Ему очень сильно хочется провести это время с Чонгуком, просто полежать рядом глядя на то, как он видит пятый, а то и десятый сон; но Тэхён не позволит себе эту слабость, он расстался с праосвенцем сразу после ужина, даже не подарив поцелуй. Не хотелось, чтобы Чонгук осознал силу чужой тревоги и попытался забрать её себе, успокоив в крепких руках.

      Он прекрасно знает, что вопреки своим словам, той стойкости, которой праосвенец кичится, мол, на нас двоих хватит, ему самому чертовски сложно и боязно отправляться в полнейшую чёртову неизвестность, подвергать всех близких людей слепой опасности, возвращаться туда, где его совсем не ждут. Он знает, что за чонгуковой улыбкой и хмурым взглядом скрывается настоящий хаос; Чонгук молодец, он прекрасно держится, отменно играет, и ему даже можно поверить сполна, будто Король Праосвена и вправду настолько смелый, отчаявшийся и властный воин, который не боится никого и ничего. Но у Тэхёна было достаточно времени, чтобы увидеть каждую мелкую трещинку в этой каменной маске, заметить, как эти самые трещинки ведут к глубоким дырам, зияющим морозной пустотой, что внутри Чонгука давно поселилась. И пустота эта безмолвная, тихая до ужаса, напряжённая, потому что он боится. Боится больше них всех вместе взятых, ведь видел и слышал слишком многое, пережил достаточно, чтобы иметь на это право.

      Тэхёну жаль. Жаль, что он не может забрать и толики этой испуганной пустоты, замершей в ожидании чего-то ужасного; Тэхён не может игнорировать её, не может заполнить собой, потому что Чонгук не подпускает. Он хочет быть для него самым сильным, смелым, способным ещё тысячу предательств пережить и глазом не моргнуть, верша правосудие над немилостивыми. Только Чон не понимает, что Тэхёну этого не нужно и легче ему от этого вовсе не станет, разве что в сотни раз тяжелее и холоднее, потому что даже будучи рядом с ним, он чувствует себя одиноким.