Давай дружить?

1.14. Убийство чужими руками

Прошло несколько дней после того случая. На самом деле я точно не знаю, сколько именно, ведь всё что я делала за это время — спала, рассматривала комнату Бена и пыталась осмыслить происходящее. Это было относительно спокойно, видимо, мне дали время на восстановление, иначе и не знаю как объяснить. Я будто находилась в клетке, за пределы которой, впрочем, и не хотелось выползать, ведь я знаю, что может оказаться снаружи. В голове не укладывались слова о побеге. Возможно ли это? Такое ощущение, будто меня хотят подставить. Уверена, за неповиновение хозяин этого дома меня по стенке размажет. Страшно.

Однако сегодня меня против воли потащили в «главный зал» этого дома. Понятия не имею, для чего, но интуиция подсказывает, что впереди будут новые игры. Зашедший в комнату Безглазый Джек без слов выволок меня в коридор, а я даже не смогла открыть рот, чтобы спросить, что происходит.

Гнетущая атмосфера заставляла съеживаться, а тишина давила на уши. Джек, острой хваткой тащивший меня за плечо, толкнул меня сесть к призрачной девочке. Салли, которая двигалась, словно сломанная кукла, без устали стала дёргать меня за руку (а её пальцы были мертвецки ледяными) и просить поиграть. Холодный пот покрыл мою спину, и голос не шёл совсем. Я старательно пыталась смотреть в сторону, так как от взгляда призрака мои волосы на затылке вставали дыбом. Сейчас будет игра с ней?..

На мой молчаливый вопрос Джек, абсолютно проигнорировав, пошёл прочь. Я хотела подорваться следом, но холодная ладонь не дала мне и на миллиметр двинуться. Я повернулась к Салли и вновь ужаснулась. Грязная длинная бледно-розовая туника была заляпана кровью, а на лице — множество порезов и шрамов, на которых также присутствует запёкшаяся кровь. Зрачки в глазах почти сливаются с зелёной радужкой, создавая эффект пустого взгляда. Но помимо страха она вызывала жалость. Бедный ребенок, погибший в столь раннем возрасте, который не смог упокоиться с миром.

Салли смотрит на меня не отрываясь, а я стараюсь стоически выдержать это. Тогда она сильнее сжимает мою руку и хмурится, как бы обижаясь.

— Не дов-веряй ник-кому, — еле выговаривает она, после чего хватает в охапку своего грязного плюшевого медведя (или собаку) и уходит в сторону комнат. В который раз по мне пробегаются мурашки, когда я вижу «угловатые», резкие движения Олдер.