matter

Клëн

- Это я.

Единственная фотография из детства Питера была полароидной, маленькой и почти потеряла краски. Светловолосый мальчик лет трёх стоял возле новогодней ёлки, крепко прижимая к себе старого плюшевого зайца.

Если б Матвей случайно увидел это фото, никогда не понял бы, что на нём Питер. Ребенок выглядел каким-то маленьким, потерянным и напуганным.

- Больше фотографий нет, - сказал Питер. - Когда меня нашли у меня было только это фото и этот старый заяц. Мне было лет около четырёх.

- Нашли? - переспросил Матвей. - Кто?

- Полиция. На автозаправке. Или в кафе около заправки. Уже не помню.

Была поздняя ночь. Они сидели на полу в спальне Питера, где из одной маленькой обувной коробки он доставал все, что осталось у него из детства.

- Так ты не знаешь своих родителей или других родственников? - спросил Матвей.

- Нет, понятия не имею. До этого дня я особо и не задумывался, что они могут быть. Да и какая разница, если эти люди бросили меня на чертовой заправке, верно?

У Матвея не нашлось ответа.

Коробка была чёрная, мятая, с содраным по углам картоном. Вмещала в себя несколько старых общих фото из детдома, какие-то мятые записки, новогодние открытки, нарисованные детскими восковыми мелками.

- Все мое детство уместилось в эту крошечную коробку, - сказал Питер. - Даже рассказать нечего.

- Тогда не рассказывай, - отозвался Матвей.

Питер хмыкнул и улыбнулся, закрыл коробку крышкой и откинул в угол.

Лёгкий ветерок проник в комнату через открытое окно. Кот на подоконнике заурчал, свесил вниз заднюю лапу и продолжил сладко спать.

- Поедешь? - спросил Матвей.

Питер лежал на полу с закрытыми глазами и молчал. Матвею даже показалось, что он уснул, но после нескольких секунд долгого молчания раздался ответ: "Не знаю".

Снова несколько минут ночной тишины; на улице раздался собачий лай и чей-то возмущённый крик.

- А ты бы поехал? - спросил Питер тихо.

- Нет, я бы точно испугался. Вся моя храбрость ушла на переезд из Германии.