Their madness

7. Лиса

Он приходит к ней практически каждую ночь, развлекается так, как ему хочется, особо не интересуясь ее мнением и все-таки каждый раз доводя ее до финала.
Они почти не разговаривают, только иногда, во время секса. Не обсуждают их отношения (даже представить смешно), но все-таки то, что это именно отношения, и что Чон к ней как-то по-особому относится, Лиса знает.
Он по-прежнему при каждой встрече прожигает ее темным бешеным взглядом, и в глубине его зрачков она видит обещание следующей ночи.
Он отваживает от нее всех, кто мог ее заинтересовать.
Хоть Лиса и было это смешно.
Кто ее мог заинтересовать?
И, самое главное, кого она может заинтересовать?
Правда, одна ситуация немного меняет угол обзора на этот вопрос.
Лиса на занятии особенно хорошо выполнила сальто, услышала поощрительный свист со скамейки.
В перерыве к ней подошел Джексон Ван, звезда местной футбольной команды.
Предложил бутылку воды, похвалил ее технику, пошутил, не смешно и глупо, обшаривая ее говорящим взглядом.
Лиса, поежившись, быстро свернула разговор.
Одного маньяка с говорящим взглядом в ее жизни было достаточно. За глаза просто.
Лиса шла к выходу, в очередной раз думая о том, почему она это все допустила? Почему не рассказала никому?
Тут ее грубо подхватили под локоть и втолкнули в уже знакомую темную нишу.
Когда она через десять минут вышла оттуда, поправляя одежду подрагивающими руками, то непроизвольно усмехнулась, понимая, что нашла ответ на свой незаданный вопрос.
Почему не рассказала?
А как о таком рассказывать?
Как рассказать о том, что он творит, не сгорев при этом от стыда?
Какими словами можно описать, как он сейчас , жадно и зло оглядывая ее лицо поблескивающими от гнева глазами, задал только один вопрос:
- Джексон, значит?
И затем зарычал, силой опуская ее на колени, и дергая молнию на своих джинсах.
И как рассказать, что потом он , подхватив ее под локти, целовал заплаканные щеки, проникая требовательным языком в рот, словно стремясь достать до тех же глубин, что и членом до этого?
И как передать его взгляд, все такой же мрачный, угрожающий, как и его слова, с которыми он отпускал ее:
- Никакого, блять, Джексона!
Как это все рассказать и не признать себя полной бесхребетной дурой?
Дурой, у которой до сих пор трясутся от возбуждения коленки и мокнут трусики, едва она подумает о том, что сейчас произошло?
На Джексона в тот же день в столовой опрокидывается небрежно поддетый проходящим Чоном поднос, а последовавшая за этим жестокая драка упаковывает звезду футбольной команды на две недели в больницу, а зачинщика на те же две недели в полицию.
Выйдя, Чон первым делом лезет в окно Лисы.
И она, впервые за все время их недоотношений, сама кладет руки ему на плечи.