Their madness

34. Чонгук

- Слышь, братиш, а как насчет того, чтоб я в город мотанулся? По делам надо.
Хосока прикуривает, почесывает ухо, и Чонгук в который раз ловит себя на мысли, что брат изменился. И сильно. Нет, так-то оно понятно, тюряга никого не оставляет прежним. А у Хосока перед плотным сроком были еще парочка по мелочи. Так, по полгодика примерно. Да и последний отдых проходил не в самом легком местечке. Как всегда, чоновская карма - сразу и по хардкору. Такое кого угодно поменяет.
Но все дело в том, что его брата-засранца это поменяло, скажем так, не в худшую сторону.
Чонгук разглядывает Хосока, задумчиво и медленно. Да, определенно. И это не физические изменения, хотя и тут брат тоже постарался. Словно у него там дел других в тюряге не было, кроме как драться и качаться. И так был здоровенный, а тут вообще бычарой стал. Татух прибавилось. Девки прутся, как увидят, аж кипятком ссутся. Даже вон, подружайка его малышки не удержалась. Хоть и виду не показывала, конечно. Только Лиса, как всегда. Лишь на него реагирует. И это правильно. Очень правильно. Чонгуку не хочется даже думать о том, что стало бы, если б его девочка посмотрела в сторону брата. И не будет он об этом. Нехер беду приманивать. Тем более, что Хосок , похоже, крепко на Джису залип. Не зря же глаза свои бессовестные прячет, не смотрит. В город ему надо, ага.
- И малявку твою отвезу как раз...
А еще Хос поменялся в манере разговора. Раньше ни слова без мата. Сплошные факи. А тут логику прям включает. И спокойный стал, без борзоты тюремной. Чонгук припомнил, какой он после первой отсидки приволокся. Ох, бля, и дурак был! Сидел с ниггерами, нахватался от них дерьма. Чонгук тогда как раз в среднюю школу перешел. И еще больше стал брата сторониться. Еще больше в себя уходить. Не нравилось ему это дерьмо, никогда не нравилось. И брат не нравился, и друзья его мразотные, весь дом провонявшие шмалью так, что даже самогонище папашкин забили. Чонгук тогда как раз и свалил первый раз из дома. Наплевав на все. И на учебу, и на папашу, и на брата.
Когда вернулся, Хосок уже уехал на постоянное место жительства во второй раз. По малолетке пока, но все равно весело. Дружбанов его папаша пинками погнал из родной хибары и навел шлюх. Чонгук посмотрел на это дело и свалил опять. Хорошо, что леса вокруг их городишки были густыми. И его невинная охота не считалась за браконьерство. По крайней мере, он надеялся.
И теперь, памятуя прошлые выпуски развлекательного шоу "Привет, семья", Чонгук в глубине души не ждал ничего хорошего от брательника. И на работу его взял просто потому, что кровь. Что брат. И что приехал к нему не вдетый. И вообще не собирался, похоже, опять срываться. Спокойный такой приехал. Деловитый.
Чонгук с ним поговорил, конечно. Жестко. Научился уже. И давно не тот малолетний утырок, каким был, когда брат присаживался в последний раз. Да и даже тогда никому в голову не приходило послать младшего Чона, например, за сигаретами. Пробовали пару раз дружки, огребали сходу жестким кулаком с еще более жестким кастетом по роже. И как-то в ум входили, в понимание, что не стоит малыша Чонгука трогать. И разносили эту тему по всему их городку. Добавляли бешеному Чону славы.
Но, вот если Чонгук подспудно все же ждал, что брат взбрыкнет и попробует бычить и давить на родственные связи, то Хосок его прямо удивил. Покивал понятливо, ощерился в ответ на предупреждения: не бухать, не смолить дурь, не таскать дружков. Уточнил насчет баб. Против баб Чонгук не имел ничего, ему было глубоко похер. На этом вопросы закончились, и инструктаж по технике безопасности и правилам поведения на рабочем месте тоже завершился.
И потом Чонгук только поглядывал удивленно на брата. Хосок, конечно, оставался собой. Громким, шумным, развязным. Распутным. Но впахивал, как вол. Пил мало. Только в самом начале, с самим Чонгуком, за встречу. Ни намека на прошлые привычки. Словно тюряга, непонятным образом все же выполнила свое предназначение. И исправила его. Или что-то другое исправило.
И поэтому пока что у Чонгука не было ни одного повода не доверять. И вполне можно было бы отпустить брата развлечься в его выходной.
К тому же, сегодня должны приехать от Мигеля. И не надо бы лишних глаз.
- Окей. Отвези ее, прям до общаги, хорошо? У меня дела еще.
Чонгук медлит, смотрит оценивающе на брата, раздумывает, говорить или нет. И все же решается.
- Там глянь вокруг, не крутится ли перец из преподов. Пён. Если есть, то маякни мне прям сразу.
- Так давай я решу вопрос, - улыбается весело Хосок, поигрывая бровями и давая понять, что все будет в лучшем виде.
Но Чонгук не собирается настолько доверять брату. Мало ли, перестарается. Навещай его потом опять в зоне. Да и самому приятнее.
- Нет. Только глянь. И не спугни.
Он смотрит серьезно и решительно. И в этот момент реально кажется старше своего легкого на язык, безалаберного брата. Хосок чувствует ситуацию верно. Потому что больше не зубоскалит. Смотрит с высоты своего роста, хлопает по плечу младшего:
- Не кипишуй. Все сделаю так, как тебе надо. Девочку довезу. До места доставлю, даже с ней поднимусь, гляну, как живет...
Чонгук отворачивается. Понятно, почему Хосок так завелся. Лиса обмолвилась, что Джису- ее соседка по комнате. Вот и совместит брат приятное с полезным. Но тут уж его дело. Сам пускай думает. Чонгук, уже по одним только обмолвкам своей малышки понял, что ее подружайка - вообще не простая девочка. Вот пусть брат и оценивает уровень сложности.
Он заходит обратно в бокс-офис, мельком глянув на высоко стоящее солнце. Полдень скоро. Они пробыли вместе всю ночь и еще полдня. И это было нереально. И невозможно ее отпустить теперь, после всего. Но надо, бля. Надо. Ей учиться. И так неделю не ходила, сама призналась. Надо наверстывать. А ему, Чонгуку, надо решать проблемы с Мигелем. Так, как он и собирается. Набрать денег, выкупить мастерскую у Сону и сдать всю гоп-компанию. Может, отделается условным, если будет содействовать следствию. И свидетельствовать в суде. А Лиса его будет ждать. Нет у нее другого выбора теперь. Только с ним.
Да, он - тупая эгоистичная скотина. И так нельзя. Но он пытался. Сука, столько времени пытался! Не получилось. Она сама не дала ему шансов отстраниться в этот раз. И теперь им только вместе.
Чонгук прекрасно знает, что будет сложно. Но он разрулит. Все разрулит. Главное, чтобы Лиса была с ним.
- Ну что, готова?
- Да, - его девочка, уже одетая в свои джинсики и толстовку, поправляет волосы, забранные в небрежную высокую прическу, и Чонгук в этот момент дико хочется опять ее раздеть. И нагнуть прямо над столом, возле которого она стоит, такая хорошенькая, такая невинная, словно не занималась с ним сексом всю ночь и утро напролет. Нисколько не изменилась. И взгляд все тот же. Лучистый и глубокий. Как в первый раз, когда увидел ее в столовке их колледжа. Вот как так может быть? Загадка, бля, реально загадка...
Она немного ежится под его наливающимся чернотой взглядом, переминается с ноги на ногу. И Чонгук еще больше каменеет, потому что вспоминает, что на ней нет белья. Откуда белье, он разодрал же все. И теперь, при мысли о том, что ее нежная плоть касается сейчас грубого шва джинсиков-бойфрендов, становится совсем невыносимо. Лиса словно чувствует это, понимает, что одно неверное действие, и она отсюда еще сутки не выйдет, поэтому говорит торопливо:
- Я там приготовила поесть. Тебе и Хосоку. Не уверена, что надолго хватит... Там жаркое, овощи, правда, замороженные только были... И без специй... Но вроде вкусно. А еще на вечер лазанья. Правда не с листами, а просто с пенне... И без мяса... Только сыр... Но, я надеюсь, съедобно...
- Иди сюда, - перебивает он ее, потому что, из-за стояка, не в силах двинуться с места.
Лиса замолкает и подходит к нему.
Чонгук сграбастывает ее в свои лапы, зарывается в пушистые волосы, дышит громко и прерывисто, понимая, что нельзя целовать. Поцелует, двинет руками ниже по точеной фигурке, скрытой за бесформенной одеждой, и все, пиздец. Никто никуда не поедет. А надо ее отпустить. Сегодня Мигель приедет. Надо держаться.
- Так, я не понял, мы едем? Или ты еще документы разбирать будешь, братух?
Наглый, развязный голос Хосока отрезвляет похлеще снежка в физиономию. Да, надо отпустить. До вечера хотя бы.
- Тебя Хосок добросит, проверит, как там все.
- Не надо, зачем? Я на автобусе...
- Какой, нахер, автобус, детка? Ты обижаешь дядюшку Хосока...
- Завали,- рычит Чонгук, не оборачивась, не в силах все еще разомкнуть руки, надышаться нежным ароматом ее волос, ее кожи, невольной дрожью ее тела.
- Хосок добросит. Не бойся.
- Я не боюсь...
- И правильно. А вечером я заеду.
- У меня завтра семинар, Чонгук, мне готовиться...
- Вместе готовиться будем... Иди, пока отпускаю.
Чонгук отпускает Лису, и она, мазнув его легким поцелуем по губам, бежит на выход, где щерится весело Хосок, поигрывая ключами от байка.
- Братух, ты тут водой холодной ополоснись, - советует он, перед тем, как выйти, - а то ты своим стояком сейчас всех работяг распугаешь...
- Нахер иди, - фыркает Чонгук, - и осторожней там.
- Да само собой, довезу твою принцессу в целости...
Ворчание Хосока удаляется, затем раздается рев байка, тихий вскрик Лисы , и вскоре все затихает.
А Чонгук стоит какое-то время, глубоко дыша и тихо ругаясь на несправедливость. Ну почему нельзя просто взять и укатить со своей малышкой куда-нибудь на необитаемый остров? Чтоб никого и ничего? Никаких Мигелей, Пёнов, учебы, проблем, мыслей о будущем... Ничего. Только она, его девочка, его награда. Его удача.
Чонгук выравнивает дыхание.
А потом идет в душ.
Потому что, реально, работников пугать не стоит. Ищи потом новых.