Твой папочка.

⚡обижали?⚡

Шаги в чужом доме. Серый взгляд внимательно осматривал всё подряд.

— Пришёл,— сказал мужчина, который и вел мажора, он имел ярко голубые глаза и темно коричневые волосы.

— Дальше не пойду,— поняв, что сейчас тот окажется в слишком маленькой и чужой комнате, остановился Акутагава.

— Жаль, а твоя собачка как раз-таки там. Хах, ему идёт ошейник,— тот начал смеяться. Пока кулаки Рюноске так и хотели ударить чужое лицо, хотя он выдохнув, успокоился.

— Выведи его сюда,— повысил голос брюнет, от этого в глазах начинало темнеть, да, он точно перепил. Хотя продолжал стоять на ногах.

   Тогда второй открыл дверь настежь. Да, в достаточно тёмной комнате сидел блондин с красным ошейником на шее. Если ранее тот носил ошейник из сексшопа. То в этот раз то было действительно для собак. На теле осталась лишь белая рубашка, пока штаны лежали возле, а руки были заведены ща спину. Голова опущена... Тот сидел в W образной позе. (Так обычно сидят дети, но хз, автору тоже удобно). Пока рядом устроился ещё один мужчина, державший в руках поводок.

   Как же много в этот момент хотел высказать Рюноске, но эмоции были лишь в серых и ужасно злых глазах.

— Отдайте мне его,— очень холодно и безэмоционально сказал Рюноске.

— Да?— первый подошёл ближе к Накаджиме и взял за подбородок, заставляя смотреть в свои глаза.— А такого и жалко отдавать за такие деньги. Повысишь цену раза в два.

— Ну уж нет,— Акутагава не подходил ближе к парню, который точно недавно плакал, серый взгляд стал в разы равнодушнее.— Значит так не отдадите?

— Хах, нет,— шатен притянул блондина ближе, поцеловав губы другого.

    Как же это было... отвратительно. Но нет, сероглазый не шевелился, продолжая наблюдать за всем спокойным взглядом.

— Больше платить за него не буду, первую сумму оставляйте себе,— Рюноске развернулся и начал выходить.

— То есть ты оставляешь эту собачку нам?— после этого послышался тихий стон Накаджимы.

— Да, играйте,— Акутагава начал уже открывать дверь.

   В сердце Ацуши что-то ёкнуло. Он так давно не видел его... А тут. Нет, он не думал, что его так просто здесь оставят, захотелось плакать. Глаза краснели.