Шрамы на память [ЗАКОНЧЕН]

Мир в трещинах

Здесь холодно.

Настолько, что я почти не чувствую пальцев на руках и ногах, несмотря на то, что предусмотрительно надел утром зимнюю обувь и перчатки. Довольно открытая местность располагает к ветрам, и сейчас они беспощадно путают волосы, проникают под одежду и сквозняком проходят через опустевшую грудь. Мороз расползается неслышно, колючими разрядами по телу путешествует, и напоминает мне, что я, несмотря на мертвую пустыню внутри, какого-то черта все еще жив.

Да и холодно мне вовсе не от ветра.

Этот холод исходит изнутри.

Остальные даже не ежатся, несмотря на то, что женщины одеты в платья. В то время как меня вот-вот заколотит крупный озноб. И погода здесь не при чем. Если бы дело было только в ней, я с радостью бы босиком по первому снегу пробежался, лишь бы свалить все на низкие температуры и промозглое тяжелое небо ноября. Все, что угодно, лишь бы снова почувствовать, снова ощутить хоть что-нибудь, кроме гнетущей тишины и ритмичного скрипа лопат о ледяную темную землю.

На какой-то миг я будто забываю, зачем здесь стою. Опухшими, красными глазами обвожу округу и никак не могу понять, что делаю тут, среди гранитных, однообразных плит, резных черных оград и фальшивого цвета ярких искусственных цветов. Роюсь в памяти, но нахожу лишь холод. Он не бьет меня ветром. Он во мне. Стал частью. Проник под кожу, толстым льдом сковал то, что еще недавно билось и жило, терзалось, болело и горело яростью.

а сейчас - лёд

Прозрачный, блестящий, сияющий.

Но абсолютно пустой.

Народу на кладбище немного. Дима Журавлев с утирающей слезы Оксаной, Позов с супругой, зябко кутающейся в объемный пуховик, Сережа, стоящий по правую руку от меня рядом со Щербаковым, и еще несколько человек, кажется с одной из работ Антона. Парни стоят поодаль, изредка перебрасываясь парой слов и хмуро наблюдая за происходящим.

Очередной порыв окутывает меня новой волной холодного воздуха. Только он не помогает. Туман, так плотно и густо сомкнутый перед глазами, не разогнать, наверное, даже самому страшному урагану. Я словно не здесь, не на кладбище стою перед темной могилой. Вроде бы все слышу, чувствую землю под ногами, но

я не здесь

Так сегодня прошел весь день. Словно в дурмане, в тягучем забытьи, из которого меня изредка вырывал Матвиенко или Журавлев. Защитная реакция организма, который вместо принятия неизбежного, тянет меня глубже внутрь, лишь бы спрятать от прогорклой реальности, в которой прямо сейчас на только что закопанную могилу осторожно устанавливают черный памятник с овальной фотографией.