Закадычные враги

Ты сам-то в это веришь?

      — То есть, ты к девушке сбежал?

      — Да, — говорит Дима, низко опустив голову, сидя напротив двух учителей на следующий после побега день.

      — Как, нам бы хотелось узнать? — спрашивает Арсений Сергеевич, облокачиваясь спиной на спинку стула. — Охранник не видел, чтобы ты пробегал мимо него…

      — Через окно на первом этаже, — тихо говорит парень, всё так же стыдясь поднять голову.


      Дима, в принципе, ожидал того, что за его действие последует наказание. Но ему все равно было стыдно и боязно за то, какой ад ему могут устроить родители.

      — А через какое именно окно? — прищурившись, спрашивает Антон Андреевич. — В столовой?

      Позов хмурится и поднимает голову, не понимая зачем учитель задаёт ему уточняющие вопросы.

      — Нет, в столовой были люди, и поварихи бы подняли шум, я вылез в окно напротив раздевалок.

      После этих слов на лице Арсения Сергеевича расплывается широченная улыбка, и он с надменным видом поворачивается к отвернувшемуся Шастуну:

      — Ты проиграл.

      — Я уже понял, — бубнит Антон Андреевич, скрещивая руки на груди.

      — Вы поспорили, что ли? — спрашивает Дима, переводя взгляд с одного учителя на другого.

      Арсений Сергеевич только пожимает плечами, смотря на ученика.

      — Ладно, — говорит Попов. — Мы тебя прощаем.

      Услышав это, Позов округляет глаза, не веря своим ушам.

      — Только это в первый и последний раз! — подает голос Антон Андреевич, поворачиваясь к парню. — Выпрыгивать из окна было не самым умным решением, да и с тобой могло что-нибудь случиться, и за это огребали бы мы с Арсением Сергеевичем…

      — Но так как всё закончилось хорошо, — продолжая речь коллеги, говорит Попов. — Мы тебя отпустим и родителям ничего не скажем.

      Дима, услышав заветные слова, готов наброситься на учителей с объятиями, но сдерживается.

      — Спасибо вам огромное!

      — Пожалуйста, Дим, старайся впредь говорить правду, — улыбаясь, говорит Арсений Сергеевич.

      Дальше Позов хватает свой рюкзак, ещё пару раз благодарит учителей и торопится покинуть кабинет. Но простое ребяческое любопытство останавливает парня, когда он уже был готов опустить дверную ручку.

      — А если не секрет, — оборачиваясь, спрашивает Дима, — на что вы поспорили?

      Два учителя переглядываются, явно решая стоит ли говорить ученику о том, что стояло на кону.

      — Ужин, Антон Андреевич приготовит мне ужин, — говорит Попов, снова расплываясь в улыбке.

      — Точнее закажет ужин, — бубнит Шастун, явно недовольный своим проигрышем, — потому что Антон Андреевич умеет готовить только доширак да жарить яичницу.

      — В общем, попал в копеечку, — смеясь, подытоживает Арсений Сергеевич и на стуле разворачивается к Диме. — Иди уже!

      Позов же только тихо смеётся и ловит себя на мысли, что он невероятно рад видеть учителей такими — подкалывающими друг друга, а, что самое главное, — работающими слаженно.

      — До свидания, — с улыбкой бросает Позов, выходя из кабинета.

      На парня сразу же налетают Серёжа и Маша с расспросами.

      — Ну, что они сказали?

      — Родителям стали звонить?

      — Тебе придётся драить туалеты зубной щёткой? — выпаливает Серёжа.

      Друзья смотрят на Матвиенко, как на умственно-отсталого, заставляя парня переводить непонимающий взгляд с Маши на Диму и обратно:

      — Что?

      — В общем, — выходя из ступора, говорит Позов, — родителям они не стали звонить и не будут, просто отчитали и отпустили.

      — Вышел сухим из воды, красавчик, — с улыбкой говорит Серёжа, отбивая другу пять.

      — Так и думала, что они его отпустят, — говорит Маша, убирая прядь волос, упавшую ей на лицо.

      — О-о-о, — протягивает Серёжа. — Всезнайка Бендыч в деле.

      — Нет, ну правда, — смеясь вместе с друзьями, говорит девушка. — У них из-под носа просто сбежал ученик. Да ещё и через окно, если об этом узнает Павел Алексеевич, то он Антона Андреевича на пару с Арсением Сергеевичем из окна выкинет, и вряд ли это будет окно на первом этаже.

      — Что вы там про окно говорили? — Добровольский появляется рядом с ребятами из ниоткуда, заставляя их в страхе вздрогнуть.

      — Говорим, надо решетки на окна повесить на первом этаже, — тараторит Серёжа, начиная медленно идти назад к двери, ведущей на лестницу.

      — Да, вдруг кто-нибудь решит убежать, — подхватывает Дима и тоже начинает пятиться.

      — Выпрыгнет, ногу сломает или ещё что-нибудь, представьте, какой кошмар! — всплескивая руками, говорит Маша, тоже идя назад.

      — Ну, мы пойдём, а то урок скоро, — выпаливает Матвиенко и переводит взгляд на друзей.

      — Ага, до свидания, Павел Алексеевич, — быстро говорит Дима, и ребята, как по команде, срываются с места и убегают вниз по лестнице.

      Добровольскому только и остаётся, что в ступоре нахмуриться и, медленно моргая, проводить смеющихся учеников взглядом.

      Директор через какое-то время вспоминает куда шёл, встряхивает головой и направляется в кабинет Шастуна.

      Когда Павел Алексеевич подходит к двери, она резко распахивается, чуть ли не заехав мужчине по лицу, но тот успевает вовремя отпрыгнуть.

      Дальше перед Добровольским возникает широкая спина Арсения, который задом выходит из кабинета, по-злодейски смеясь.

      Когда учитель резко разворачивается, то натыкается на недовольное лицо директора:

      — Ой, Павел Алексеевич, здравствуйте! — с широченной улыбкой говорит Попов. — Такой замечательный день сегодня, правда?

      После этих слов Арсений снова заливается смехом и быстро уходит в сторону своего кабинета.

      Добровольский же снова впадает в ступор, приоткрыв рот.

      — Дайте угадаю, — Антон становится рядом с директором, так же смотря на уходящего, пританцовывая, Попова. — Понабрали в школу наркоманов?

      — Ага, — задумчиво протягивает Добровольский.

***



      Дальнейшая часть будних дней проходит без особых казусов. Но в воздухе начинает витать странный дух романтики. А виной тому стал приближающийся День святого Валентина.

      Несмотря на то, что до праздника оставалось ещё чуть больше недели, парочки уже готовили подарки для своих вторых половинок, а в школе на этажах стояли большие, обклеенные сердечками, коробки для валентинок.

      И угадайте, кого это бесило больше всех? Правильно, Арсения. Попов ходил по школе с лицом, будто бы только что съел лимон. Он укоризненно смотрел на зажимающихся по углам учеников и еле сдерживался от грубого: «Потрахайтесь ещё здесь!».

      И когда мужчине казалось, что розовым соплям уже нет предела, за пару дней до праздника школу основательно украсили всеми возможными атрибутами любви. В коридорах были развешаны огромные самодельные сердца, которые делали классы. На потолок в коридорах ребята прикрепили белые ленты, которые спиралью опускались вниз, а на самых концах висели маленькие красные сердечки.

      Но бегающие по школе пятиклассники в костюмах Купидонов просто убили Арсения. Они носились во время перемен и уроков по всей школе, раздавая ученикам валентинки.

      И как итог четырнадцатого февраля, во вторник, во время того, как Попов вёл урок у своего класса, в кабинет ворвался один из таких крылатых монстров.

      Маленький мальчик чуть ли не пинком открыл дверь и попытался войти в кабинет, но из-за широких крыльев за его спиной не смог протиснуться в дверной проём.

      Под громкий смех одиннадцатого «А» мальчик пробормотал извинения и боком вошел в кабинет.

      — У нас тут урок идет так-то, — не разделяя общего веселья, хмуро говорит мужчина. — Отдашь валентинки на перемене.

      — Да это вам валентинка, — тихо говорит мальчик, смотря на учителя своими огромными голубыми глазами. — Вот, — «Купидон» быстро лезет в белый мешок, который висел у него через плечо, достаёт оттуда большое красное сердце и протягивает его учителю.

      Как только Арсений берёт валентинку, мальчик быстро срывается с места и убегает, но в дверях он снова забывает о том, что у него есть крылья, поэтому снова упирается в дверной косяк.

      Класс от этой картины снова взрывается от смеха, а, когда смущенный мальчик убегает, ученики переводят любопытные взгляды на Арсения.

      Попов какое-то время с хмурым видом вертит в руках валентинку, но всё же решается открыть. Перед его взглядом возникает ровный почерк Маши. Арсений слишком хорошо и давно знал своих учеников, поэтому такие мелочи никогда не упускал.

      — Лучшему классному руководителю, от одиннадцатого «А», — вслух читает мужчина и переводит взгляд на ребят.

      Все ученики напряглись от неоднозначной реакции Попова. Учитель безэмоционально смотрит на присутствующих, но в какой-то момент на его лице появляется широкая улыбка:

      — Да ну вас, — смущенно говорит Арсений, будто бы отмахиваясь от смеющихся учеников и начиная носком ботинка водить по полу.

      Мужчина мог бы сколько угодно сопротивляться всеобщему романтическому настрою, но ему было приятно. Безумно приятно получить от своих же учеников такой маленький, но значимый жест любви.

      Настроение Арсения значительно улучшилось, поэтому весь оставшийся день он бодро вёл уроки и уже не раздражался от периодически вбегающих в его класс пернатых монстров.

      Но, к сожалению, когда Попов оказывается дома, на него нападает тоска. Он молча листает телевизионные каналы, снова и снова натыкаясь на сопливые мелодрамы и романтические комедии.

      Несмотря на то, что Арсений до мозга костей не любил День Святого Валентина, он всегда старался в этот день устроить своим барышням небольшой праздник. Красивые букеты, коробки шоколадных конфет, плюшевые звери, валентинки — всё это Арсений преподносил своим пассиям и глубоко в душе кайфовал, когда видел тающих от столь милых жестов девушек.

      Но по прошествии времени Попов понял, что всё это лишь мишура, которая не несёт за собой никакой смысловой нагрузки, а признаков любви — так тем более. Просто люди поддавались всеобщей розовой болезни, это можно было назвать любовным зомбированием.

      Из собственных мыслей Арсения вырывает звонящий телефон. Мужчина отвечает, все так же отстранённо смотря в телевизор, а точнее сказать, сквозь телевизор.

      — Алло? — протягивает Попов.

      — Доставка еды! — быстро и бодро говорит мужчина на том конце провода.

      Арсений хмурится и отводит телефон от уха, чтобы точно убедиться в личности звонившего.

      — Антон, тебе денег не хватает? На вторую работу устроился? — спрашивает мужчина, ухмыляясь.

      — Я проспорил тебе ужин, я его принес, и если ты сейчас не скажешь номер своей квартиры и этаж, то всё остынет и будет невкусным, — недовольно говорит Шастун.

      — Квартира триста пять, этаж восемь, — быстро говорит Арсений, сбрасывает и идёт к входной двери, чтобы открыть мужчине.

      Антон быстро возникает на пороге квартиры Попова и сразу же суёт ему в руки два бумажных пакета с едой. Как только брюнету в нос бьет запах готового ужина, его живот откликается громкими завываниями.

      — Я так понимаю, ты меня ждал, — смеётся Шастун, смотря на «поющий» живот Арсения.

      — Не тебя, а еду, — со смехом, подкалывает друга Попов. — Заходи, — бросает мужчина и направляется на кухню.

      Антон же с улыбкой кивает и начинает стягивать с себя пальто.

      Квартира Арсения с самого порога буквально кричит о том, что её хозяин — настоящий педант. Антон впервые в гостях у друга, но он готов поспорить, что каждая вещь находится ровно на своем месте.

      Шастун таким порядком похвастаться никогда не мог. В его жилище царил творческий хаос — так оправдывал себя Антон, — на деле же там царил полный кавардак. Повсюду лежали стопки с книгами, стул в спальне был увешан одеждой, на столе в кухне лежало всё, что могло лежать, от непроверенных тетрадей учеников до раскрытой коробки конфет. Да и присутствие собаки делало своё дело: погрызанные плинтуса и местами ободранные обои были изюминкой квартиры Антона.


      Мужчина не решается зайти дальше коридора, поэтому аккуратно проходит за Арсением на кухню. Брюнет уже вовсю уплетает мясное рагу, разложив вокруг себя контейнеры с едой.

      — Это очень вкусно, Шаст, — параллельно жуя, говорит Попов, на что Антон только усмехается.

      — Не меня благодари, — коротко говорит мужчина и снимает крышку с одного из контейнеров.

      — Сразу за сладкое? — ухмыляясь, спрашивает Арсений.

      — Предпочитаю начинать с десерта, — спокойно говорит Антон, отправляя в рот кусочек тирамису.

      Дальше мужчины на двоих съедают всё, что принёс Шастун. И, чтоб вы понимали, еды было реально много, и она была невероятно вкусной, поэтому Антон с Арсением стремились попробовать всё без исключения.

      Вечер проходил спокойно и очень по-домашнему, мужчины переговаривались, много шутили и после того, как уничтожили всю еду, которую только могли съесть, переместились на диван в гостиной. И вот уже минут двадцать они сидели молча, смотря телевизор, наблюдая за развитием любовной истории, а точнее за тем, как Леонардо Ди Каприо тонет в темных водах Атлантического океана.

      Арсений щурится и открывает рот, чтобы задать вопрос, но Антон сразу же его перебивает:

      — Только не спрашивай, почему она не подвинулась, — хмуро говорит Шастун. — Сам не знаю.

      — Ну-ну, не сердись, — сквозь смех говорит Попов, смотря на недовольного Антона, который в свою очередь угрюмо смотрел на Розу.

      Неожиданно, лежащий на журнальном столике телефон Арсения начинает коротко, но часто вибрировать. Мужчина хмурится, с неохотой наклоняется за смартфоном.

      — Опять, — выдыхает Попов и откидывается на спинку дивана.

      Шастун ближе придвигается к мужчине, заглядывает в телефон и видит, как сообщения от Лены поступают одно за другим. Арсений тяжело вздыхает и ставит телефон в режим полёта.

      — Тебе нужно поговорить с ней, а не игнорировать, — заключает Антон, отодвигаясь на своё место.

      — Сложно говорить с человеком, который тебя не слушает, — ворчит Попов и кладёт телефон обратно на журнальный столик.

      Антон замечает, что такое назойливое внимание девушки для Арсения — пытка. Сказать ей в лицо о том, что у него нет никакого желания с ней встречаться, он не может. Но и на более близкий контакт с ней выйти только из-за жалости было бы глупо. Да и к тому же Лена была подругой Ани, и в лице последней Арсений никак не хотел представать козлом.

      — Антон, — тихо зовёт мужчину Попов.

      — М-м-м? — тянет Шастун, откидывая голову на спинку дивана.

      — А каково это… быть с мужчиной? — осторожно спрашивает Арсений.

      Антон даже бровью не ведёт от этого вопроса, только поворачивает голову к мужчине.

      — Если говорить об отношениях, то с мужчиной встречаться проще, — спокойно говорит Шастун. — Вынос мозга почти что нулевой, ну, если не считать бытовухи, конечно. Когда люди живут вместе, независимо от того мужчины это или женщины, всё равно будут стычки, потому что кто-то обязательно будет разбрасывать носки, — с улыбкой заканчивает Антон, а Арсений в свою очередь устраивается удобнее, чтобы сидеть полностью развёрнутым к мужчине.

      — Всевозможная мишура, вроде свиданий и подарков — абсолютно не важна, — возвращаясь в вертикальное положение, говорит Шастун. — Безусловно, это имеет место быть, это приятно и является проявлением теплых чувств, но бзика, как у девушек, на этот счет у парней нет.

      Арсений кивает, соглашаясь со словами мужчины, судя по собственным ценностям и характеру.

      — Но ты не думай, что встречаться с мужчиной так просто, как кажется на первый взгляд, — разворачиваясь к Арсению, говорит Антон. — Парни бывают намного ревнивее девушек, да и мужик мужику может легко заехать по лицу в разгаре ссоры. Кстати о них, ругань есть, по всё тем же причинам, что и с девушками. Просто потом легче найти компромисс и помириться. Ну, вот наверное и всё… — задумчиво произносит Антон.

      — А близость? — аккуратно спрашивает Арсений, следя за реакцией мужчины.

      Шастун снова абсолютно спокойно воспринимает вопрос и ухмыляется.

      — Ты про секс?

      — Да про всё, — немного смущаясь, говорит Попов. — Поцелуи, объятия, все вот эти телячьи нежности.

      — Вот как раз с этим у мужиков сложнее, — грустно усмехаясь, говорит Антон. — Если отвечать на твой вопрос одним словом, то я бы сказал грубее. Всё грубее: поцелуи, объятия, секс. Я ни в коем случае не говорю о том, что мужчина не может быть нежен, нет. Просто… Женские руки они априори не такие, как мужские. И в момент, когда девушка мечтает о сексе при свечах и с лепестками роз, парню и дома под одеялом нормально, — усмехаясь вместе с Арсением, заканчивает Антон.

      Попов на какое-то время замолкает, обдумывая сказанное мужчиной. Не то чтобы все произнесенное сейчас Шастуном было для в него в новинку, он и сам много размышлял на эту тему. Арсений сопровождал весь рассказ Антона мысленной картинкой в своей голове. О том, как лично он живет с мужчиной и состоит с ним в отношениях. Да и сейчас, сидя рядом с мужчиной нетрадиционной ориентации на одном диване, Попов не чувствовал отвращения, ему не казалось это неправильным.

      — Спасибо, что рассказал теорию, — наклоняя голову вбок, говорит Арсений и, сам того не понимая, начинает изучающе смотреть на парня.

      Антон всегда казался мужчине харизматичным парнем с интересной внешностью, но сейчас он как будто видел его чётче. Короткие русые волосы, выразительные брови, которые делали взгляд мужчины ещё более твёрдым и ярким, впалые скулы, пухлые губы, и Арсений отмечает, что нижняя губа парня чуть пухлее, чем верхняя.

      Попов, кажется, забывает о том, что мужчина напротив может прекрасно видеть, как тот пялится на него. Поэтому Арсений неосознанно облизывается, вызывая смех Антона.

      — Ты, я смотрю, готов перейти к практике, — пытается разрядить обстановку Шастун, но Попов продолжает смотреть на него как никогда серьёзно, ещё больше напрягаясь.


      Арсений упирается руками в диван, продвигая себя вперёд, ближе к Антону. Второй же неуверенно смотрит на Попова, хмурясь.

      — Ты что делаешь? — тихо спрашивает Шастун, изучая лицо мужчины, которое было подозрительно близко.

      — Я без понятия, — так же тихо отвечает Арсений, переводя взгляд с губ Антона на глаза и обратно.

      Мужчины так и сидят, в непосредственной близости друг от друга. Они оба хотят одного и того же, но что-то не даёт им сделать первый шаг.

      Мысли, мысли, мысли. Очень много ненужной информации носится в головах обоих мужчин, причём совершенно идентичной. Одна вспыхнувшая картинка придаёт уверенности, другая — её отбирает. Даже расчётливому Попову не удаётся собрать свои мысли в кучу, поэтому он в последний раз задерживает взгляд на губах Антона и выдыхает:

      — Извини, не знаю, что на меня нашло…

      — Какой же ты придурок, — выпаливает Антон и притягивает мужчину к себе.

      Арсений даже не сразу понимает, что произошло. Шастун же прекрасно понимает всё, поэтому очень умело запускает язык в рот мужчине, сминая его губы. Длинные пальцы Антона проводят вверх по загривку Арсения, отчего у второго по телу бегут мурашки, и он немного приходит в себя, начиная отвечать на поцелуй.

      И Попов понимает, что Антон был прав. Поцелуй с мужчиной действительно грубее, но от ощущения лёгкой небритости под ладонью и жадно впивающихся шершавых губ просто сносит крышу.

      — Опыт можно считать успешным, — говорит Арсений после того, как им обоим перестает хватать воздуха, и они находят силы оторваться друг от друга.

      — Ещё скажи, что ты это сделал ради науки, — усмехаясь, говорит Антон, смотря на Попова ошалелым взглядом.

      — Ну, мужицкие поцелуи вряд ли изучает наука… — делая задумчивое лицо, говорит Арсений, вызывая смех Шастуна. — Скорее, это ради собственной… эрудированности.

      — Ты сам-то в это веришь? — сквозь смех спрашивает Антон.

      — Нет, — коротко говорит Попов и снова впивается в губы напротив.

От любви до ненависти, от ненависти до любви...