Закадычные враги

Я тоже стишки сочинять умею

      Вы когда-нибудь пили вискарь из горла в понедельник вечером после работы? Вот Арсений – нет. До сегодняшнего дня.

      Попов сидит прямо на полу на кухне, опершись спиной о тумбу. Всепоглощающая тоска буквально сжирает его, заставляя делать глоток за глотком. Он был совершенно один, и это не давало ему покоя. Может, Антон прав? Может, Попову действительно стоит быть одному с его сложным характером? Да, он мразь, но что тут поделаешь? Какой родился, такого и любите.

      Арсений пил на голодный желудок, поэтому развезло его после пары глотков. Бутылка была уже наполовину пуста, когда мужчина начал понимать, что теряет связь с реальным миром. Перед глазами всё плыло, а пить хотелось всё больше и больше.

      В таком состоянии мысли никак нельзя собрать в кучу, но они всё равно яркими вспышками появляются в мозгу и снова потухают. Арсений уже не контролировал, о чём думает, а, точнее сказать, о ком.

      — Иди ты нахрен из моей головы, Шастун, — рычит Попов и несильно бьётся головой о стоящую позади тумбу.

      Но перекошенное от злости лицо Антона снова и снова всплывает перед глазами мужчины. Его слова больно резанули по сердцу, врезались в память, застряли в душе ржавым гвоздём. Чертовски больно.

      Жадные глотки. Янтарная жидкость стекает в горло. Жжёт. Приятно жжёт, обволакивая больную душу.

      Почему в жизни так много несправедливости? Почему он должен сейчас сидеть и страдать в момент, когда Шастун, наверняка, спит сном младенца, удовлетворенный своей победой?

      Но Арсений ошибался – Антон не спит. Антон лежит в кровати, тупо уставившись в потолок. Свет уличных фонарей проникает через окна, оставляя на ровной белой поверхности причудливые тени от деревьев. Картина была поистине гипнотической для Шастуна, поэтому он всё глубже и глубже погружался в собственные мысли.

      Сегодня он понял, насколько может быть жестоким и какому градусу равна его личная точка кипения. Брошенная в сердцах фраза была правдивой, колющей, Антон это понимал. Но, несмотря на это, Шастун чувствовал удовлетворённость. Может быть, после этого Арсений сможет как-то обдумать свои действия и исправиться? Хотя, это же Попов, он неисправим.