Лондонские поля

7

        Просторная квартира заливалась последними лучами солнца, которое уже пряталось за линией горизонта, из-за чего помещение вобрало в себя тёплого света и позволяло дышать этой атмосферой заката её хозяину. Но никакого чувства защищенности и успокоенности Арсений, увы, не испытывал. Его нутро было наполнено едким, каким-то окисляющим чувством, вызванным совестью. Дима должен был появиться с минуты на минуту, и снова из его уст будут залпами выстреливать теперь уже болезненные для Арсения вопросы. Вопросы о предстоящей сделке и парнишке. И вообще все то, в чем теперь сомневался Попов.        Необходимо было что-то предпринять, привести весомые аргументы, которые могли бы бесповоротно переубедить Диму в том, что им совершенно не нужен этот пограничник в их деле. Но как этого добиться, если он сам настоял на этом ранее. Что теперь говорить и чем ему теперь оперировать? Если он предложит сменить заданный курс, то ему необходимо предложить какую-то альтернативу, которой у него, разумеется, не было. В их деле допускать оплошности было абсолютно недопустимым, любая мелочь, любой прокол может привести за решетку лет эдак на десять, если, конечно, не больше. Поэтому просчитать новый план действий было совершенно невозможным.       Арсений продолжал сидеть на кухне, которая наполнялась запахом кофе, сваренным в джезве. Стараясь отвлечься от ноющих мыслей, Арсений потянулся за чашкой свежесваренного напитка. Он любил кофе в самом чистом его виде. Представить, что в кофе можно добавлять молоко, корицу и даже обыкновенный сахар — равносильно убийству. Сейчас он сидел, погруженный в свои мысли, и ждал, когда к нему придёт Позов, и это было сродни ожиданию какого-то смертного приговора. Стены будто на него давили, а пронзающая повисшая тишина, как ему казалось, вот-вот лишит его рассудка. Им всего-навсего необходимо было обсудить последние детали поездки в Соединённое Королевство, касательно перелетов и жилья, но он был уверен на все сто процентов, что этим все не обойдется.       Дима не заставил себя долго ждать, поэтому по дому Попова прокатилась трель дверного звонка. Арсений неторопливо направился в сторону входной двери и впустил друга в квартиру, закрывая дверь и шагая за ним на кухню. Как хороший хозяин, он налил вторую кружечку кофе и поставил на стол перед Димой. — Ну, ты уже определился с датой поездки? — Позов отпил небольшой глоток кофе и посмотрел на Арсения, который стоял возле кухонного гарнитура, облокотившись на него поясницей и скрестив руки на груди. Дима сразу заметил, что с приятелем что-то не так. Весь его вид был каким-то поникшим, как бы тот и не старался выглядеть естественно и непринужденно. — Да, вообще нам не мешало бы поторопиться, в самое ближайшее время нам нужно быть там, — он облизнул губы, поставив одну руку на столешницу. — У тебя всё готово? — Попов взъерошил чёлку и посмотрел на друга. — Я, в отличие от тебя, не играюсь со всякими Леонардами Недовинченными, потому-то у меня уже всё наготове. Я на низком старте, понимаешь? Просто дай мне знать, и я все привезу, — Позов самодовольно улыбнулся. — Ты договорился со своим пограничником по поводу поездки? — сделав ещё глоток, облокотился на спинку стула Дима и растёкся от тепла напитка, что разливалось у него внутри.       Арсения поразил маленький разряд тока, как только он услышал про Шастуна, и что ему все же придётся втягивать в эту аферу парня. Нет, согласно плану, изначально так и было задумано, но он уже давно действует не по плану, ведь так? Похоже, в какой момент он сошёл с той самой натоптанной тропинки. При всём этом уверенно по ней чеканил шаг, в сторону ярко выраженного пиздеца. И этот пиздец наступил. Арс понимал, что станет сейчас нонконформистом в сложившейся ситуации, попытавшись хоть как-нибудь переубедить Диму, что можно всё решить им двоим и не идти по экстенсивному пути, приплетая ничего не знающего об их плане человека. Он немного помялся и потёр шею ладонью. — А м… может мы всё-таки сможем обойтись и без него? Нахуй возиться с ним на счёт визы, уговаривать… — он отчаянно пытался придумать довод посерьёзней, но выходило что-то «ой, ну я тут, кажется, повяз в нём и теперь не хочу его втягивать в наши грязные дела».       Дима на минуту замолчал округлив глаза. Арсений прекрасно почувствовал, как его приятеля постепенно стал охватывать приступ очередного раздражения, который мог плавно перерасти в сокрушительный гнев. Попов его вовсе не боялся, дело было совершенно не в этом. Он лишь не хотел, чтобы все закончилось грандиозным скандалом, как это обычно бывало. Ему совершенно сейчас не до этого. — Попов, ты реально ещё не договорился с ним по поводу вашего медового ме… — Арсений поднял взгляд исподлобья и Дима тут же ретировался. — По поводу вашего отлёта в Королевство? Ты четыре месяца выуживал инфу про этого парня! Ты знаешь все его слабые места, в чем дело? Ты столько раз с ним уже виделся, — тут не то что по поводу отлёта, по поводу визита к Королеве Елизавете можно было договориться! Ты, блять, серьёзно? — Позов на самом деле недоумевал, из-за чего подскочил и встал поодаль от Арсения. — Мы ведь можем обойтись и без всей этой лишней возни с документами, визами, уговорами. Ну его нахуй, Дим? — Арсений надеялся, что это сработает, но он даже не мог подумать, какой решающий козырь держит в рукаве Позов. Позов медленно подошел к Арсению поправляя съехавшие с переносицы очки. Мучительно долгая пауза повисла в воздухе вперемешку с запахом кофейных зерен. А затем Дима неестественным голосом снова начал:  — Я предлагал тебе изначально переиграть все, но ты сам сказал, что так будет лучше. А сейчас, когда время уже подошло, ты решил «переобуться»? — в каждом его слове чувствовалось комом нарастающая ярость. Он категорически не терпел, когда люди поступали так, как сейчас решил поступить его приятель. — Ну, уж нет, мой хороший, у тебя было время подумать! — ядовито закончил он. — Слушай, Поз, мы можем все переиграть немного подруго… — Так, ты либо, нахуй, соглашаешься на пограничника, либо давай-ка я вспомню, как ты заурядно наебал Муштака на ахуевшие деньги, — не дав закончить начатое, Дима начал припоминать одну неудобную для Попова ситуацию, которая по сей день была головной болью Арсения. — Пойми, я не собираюсь сидеть на мели и получу свои деньги. Либо ты делаешь так, как мы говорили, либо… — Позов посмотрел пронзительным взглядом на мужчину, а затем, понизив тон практически до шипения продолжил: — Либо Муштак отвалит мне в два раза больше за информацию о тебе. Так что звони и договаривайся с ним о поездке прямо сейчас, иначе ты сам знаешь. И да, мне плевать на то, как ты собираешься это делать.       Разъяренный Позов не мог уже держать себя в руках, от того он начал собираться на выход, дабы окончательно не рассориться с Арсом. В конечном счете, он незамедлительно вышел из квартиры Попова, показательно хлопнув дверью. Говорить им двоим было сейчас бесполезно.       Как теперь поступать — Арсений не знал: ожившее в нем нарывом что-то человеческое затрепало совесть против шерсти. Если раньше ему было абсолютно плевать или, по меньшей мере, так хотя бы казалось, то теперь мужчина определенно точно не хотел, чтобы в случае просчёта под ту же гребёнку попал и Шастун. Но и отказать Диме он теперь не мог: он оперировал немаловажными фактами, которые могли поставить под угрозу уже не только Антона, но и его самого. Какая же это была глупость, посвящать Диму в одну из своих сольных афер, совершенных в погоне за легкими и крупными деньгами. Но откуда Арсений мог знать, что его близкий приятель действительно будет бросаться такими громкими словами. Он знал Диму слишком хорошо, потому сказанное им, в принципе, не удивило мужчину, — таким вот он был странным человеком. Хоть они и были друзьями, Позов являлся самым настоящим «чистоплюем» в межличностных отношениях и, если ему кто-то что-то пообещал, — не дай бог этого не сделать. В любом случае, Арсению рисковать теперь вовсе не стоит.       Он вернулся на кухню и, взяв телефон, набрал номер парня, мучительно считая гудки и через каждый говоря еле слышное «не бери трубку». Но уже через несколько мгновений он услышал голос Антона на другом конце телефона. — Алло, — на том конце провода сосредоточенно зазвучал парнишка, на что-то отвлекаясь.       Арсений улыбнулся на пару секунд, но потом вспомнил, зачем он сейчас звонит и улыбка стёрлась с его лица. — Как твои дела? Чем ты занят? — Да ничем таким… Ну, на самом деле рисую, хочу закончить начатую работу, — улыбнулся себе под нос Антон, выводя линии широкой малярной кистью. — О, и что же? — поинтересовался мужчина, чуть сжимая телефон в руке. На самом деле в любой другой момент его бы это интересовало куда больше, чем сейчас. От того нервный голос его немного выдавал. — Пока не могу сказать, но эта картина пойдет на выставку, — улыбаясь, отозвался Шастун окидывая взглядом полотно, на котором он выражал все свои чувства и бушующие в нем эмоции к мужчине. — А что, что-то стряслось? — Антон, ты мне нужен… точнее, твоя помощь. Мне нужно, чтобы ты поехал со мной в Англию, — Попов взял паузу, чтобы перевести дыхание. — Ты же всё равно собирался лететь за границу, а тут я даже составлю тебе компанию. Ты еще ведь не взял билеты? — Антон слышал, как мужчина натянуто криво улыбается. Счастье Арсения, что Шастун не видел, насколько кривой была эта улыбка. — Нет, я еще не купил билеты и отель тоже не бронировал, — он на мгновение притих о чем-то задумавшись. — Но это сейчас нужно будет делать отдельную визу. У меня только шенгенская. — Антон отошёл от холста, бросив на него оценочный взгляд и сложил кисти, раскидывая всё по полкам в своей голове. — Стой, ты хочешь полететь в Англию со мной? Почему именно в Англию?       Арсений глубоко вздохнул, а затем нервно начал:  — Я же говорил тебе об этом. Дело в том, что у Димы возникли проблемы по здоровью, и его кладут в больницу, а мне нужно встретиться с человеком там одним. Деловая встреча, множество бумажек и… Мне необходимо кое-что передать. Я боюсь, что один не управлюсь, — начал тараторить мужчина. — Там ничего сложного, просто документов очень много, и я, боюсь, не справлюсь. Я все объясню, что там нужно делать, — затем, понимая, что Антон ничего на это не говорит, Арсений принялся оперировать другими аргументами. — Ну… А ты когда-нибудь пил шампанское, стоя на набережной Тауэра-Хамлетса с видом на невиданной красоты разводной Тауэрский мост? — Арсений знал, чем можно взять парня и продолжал. — А ты был в Бункере Бэнкси?       Антон слушал мужчину с таким интересом и вниманием, что даже встал и прошёлся до кухни, чтобы взять бутылку воды из холодильника. На самом деле звучало все это очень и очень заманчиво. Да и Англия была одним из тех мест, в которых Шастуну еще не довелось побывать. — Давай обговорим это сегодня? Ты ведь приедешь? — задал вопрос Шастун, делая глоток минералки и пока еще не дав четкий ответ. — Да, конечно да, я же обещал, — с запалом сказал Попов, сжимая телефон в руке. — Я буду в районе двенадцати у тебя. — Хорошо, я пока подумаю над тем, что ты сказал. В общем, тогда до встречи. — Хорошо, до встречи, — мужчина повесил трубку и стиснул зубы до такой степени, что глухая боль потекла по его челюстям, сосредотачиваясь в области висков.       Впервые в своей жизни он был так сильно обеспокоен кем-то, кроме себя. И откуда это только взялось? Как же он так умудрился сорваться, до этого момента так превосходно балансируя на туго натянутом канате судьбы. Он был связан с великим множеством людей и ни разу в жизни так не плошал. У него были многочисленные связи как с женщинами, так и с мужчинами. Еще бы! При его возможностях и деньгах ты продегустируешь все возможные и невозможные грехи на вкус. Но, Попов всегда умел себя контролировать, виртуозно отсекая и нещадно растаптывая все зарождавшиеся чувства внутри себя по отношению к другим людям. Тем более, если они были потенциальными жертвами тех будущих ужасающих обстоятельств, которые они создавали на пару с Димой. Но сейчас, казалось, с ним что-то произошло. И чем дальше, тем только страшнее. Он очень глубоко ошибался, думая, что сумел научиться контролировать все свои чувства, подавив их внутри себя искусственно созданной вечной мерзлотой.