Лондонские поля

22

    Антон взглянул на часы: время ровно девять утра и до начала выставки оставалось совсем немного времени. По указанию Арсения, Шастун созвонился с Романом и Кириллом, чтобы уточнить к какому часу ему нужно приехать в арт-пространство, и те сообщили ему о необходимости подъехать пораньше.       Собравшись, Шастун выскочил на улицу и сел в ожидающую его машину такси. Он изрядно нервничал, чуть не выронив из рук несколько раз свой телефон. Какое-то необъяснимое чувство волнения не давало ему покоя.       Машина плавно развернулась, покидая «чистые пруды», и парень, тяжело вздохнув, уставился в окно. Он никак не мог успокоиться, чувство тревоги так и билось в нем с неведомой силой, заставляя периодически ерзать на заднем сидении такси.       Он попытался отвлечься: снова достал телефон и перечитал последнее сообщение от Арсения, в надежде, что это как-то могло успокоить. Но, впрочем, успокоить его могло лишь одно — присутствие рядом мужчины.       Перечитав входящее от мужчины несколько раз подряд, Антон вздохнул, убрал телефон и уставился в окно, за которым протекали потоки машин и озябшие люди, что мерили шагами промерзшие тротуары.       Подъехав к арт-пространству в десятом часу, Шастун зашел в помещение. — О, здорова! Мы заждались уже тебя, — отозвался Роман, встречая на пороге Шастуна. — Да, я чуть задержался, — входя в галерею, сразу же отозвался Антон. Он оглянулся по сторонам, заметив незначительные изменения. — Да, мы тут немного поменяли картины, — подойдя к Антону, сказал Кирилл, озираясь по сторонам. — Главное — эту не трогайте, — указал пальцем парень на висевшую в центре зала картину, которую он написал для мужчины.       Шастун сделал несколько уверенных шагов, приближаясь к ней. — Нужно снять с нее тент, — подойдя, он аккуратно потянул за край плотной черной ткани, которая скрывала висящее полотно.       Ткань плавно соскользнула с холста, и мужчины принялись пристально рассматривать картину. — Черт возьми, это действительно сильно! — с придыханием сказал Кирилл, подходя вплотную к холсту. — Ты продаешь ее? — О, нет-нет! Любую другую — пожалуйста. Но не эту, — не сводя взгляда с полотна, ответил Антон.       Роман подошел к Кириллу и, так же как и его коллега, с особым интересом стал рассматривать работу парня. Полотно пестрило яркими красками, вперемешку с серым фоном. Они оба разглядели в этой картине двух человек, один из которых передавал в руки другому, как казалось, мерцающий маленький шар. Им понадобилось пару минут, чтобы разглядеть в этом хаосе красок весь вложенный смысл. Картина, и правда, была колоритна и умопомрачительна по стилю написания. — Действительно стоящая вещь. Чувствуется, что ты душу в неё вложил, — похлопав по плечу Антона, похвалил его Кирилл. — Спасибо. Да, тут и правда есть часть меня, — шепотом сказал Антон, услышав, как Кирилл медленно зашагал в сторону входа. — А сколько будет народу? — вдруг, опомнился Антон. — Не могу точно сказать, но очень много. Мы дали хорошую рекламу по просьбе Арсения, — мужчина пожал плечами. — Думаю, больше чем триста человек в общей сложности.       Через час зал галереи стал постепенно наполняться посетителями. Они неспешно бродили по помещению, рассматривая картины, оценивая их и тихонько обсуждая. Антон заметил, как многие из присутствующих гостей подходили к Роману и Кириллу и в последствии о чем-то долго болтали.       Время подходит ровно к одиннадцати. Антон заметно начинал нервничать, поглядывая на телефон. Ни смс, ни звонков все еще так и не поступало. Шастун поджал губы и собирался было открыть сообщения, чтобы написать Арсению, как его отвлек Роман. — Антон, пара картин очень приглянулась нашей знакомой, она готова их купить у тебя.       Шастун нервно посмотрел на приятеля Арсения.  — Да, это замечательно, — безразлично бросил он, снова уставившись в телефон.       Ему становилось совсем не до выставки и картин, которые кто-то хотел приобрести. С каждой последующей минутой тревога, словно снежный ком, только нарастала, и он поспешил все же позвонить мужчине. — Так сколько ты хочешь за те две картины? — указывая пальцем на стоящий неподалеку «дуэт» вновь обратился Роман. — Сколько дадут, — бросил Шастун, прижимая к уху телефон, показывая всем своим видом, что ему сейчас совершенно не до этого. Он засеменил среди людей по периметру галереи.       Динамик не подавал никаких звуков в течении нескольких секунд, а затем автоматический голос заговорил, сообщив о том, что «телефон абонента выключен или находится вне зоны действия сети». Антон оторвал от уха телефон и жалобно на него взглянул. «Почему ты не берешь трубку?» — пронеслось в его голове. — Антон, все хорошо? — подойдя во второй раз к Шастуну, уточнил Рома. — Д-да. Все норм, — рвано процедил парень, стараясь не показывать волнение.       Время шло, а звонка или смс от Арсения так и не поступало. Тогда Антон снова залез в телефон и зайдя в интернет, парень нашел онлайн табло аэропорта Шереметьево.
11.00 Лондон BA 0370 F Ожидается в 11.10
      Антон немного расслабился, поняв, что переживает за зря. По расписанию самолет в котором совершал перелет Арсений должен был совершить посадку через три минуты. Парень шумно выдохнул и запихал телефон в карман.       Тем временем посетителей становилось все больше и больше, они продолжали медленно пульсировать в стенах арт-пространства, внимательно рассматривая картины. Антон заметил, что к холсту, который он приготовил для мужчины было особое, повышенное внимание. Его даже несколько раз спросили о стоимости и о том, готов ли он ее продать, но Шастун наотрез отказывал всем и каждому, изредка бросая взгляд на входную дверь, в надежде, что вот-вот и появится его лучезарный Арсений.       Спустя минут десять он снова достал телефон и обновил онлайн табло.
11.00 Лондон BA 0370 F —— : ——
      «Что это, блять? — грохотом раздалось в его голове и он несколько раз провел по дисплею пальцем в попытке обновить сайт. — Что за чертовщина?» — продолжал нервничать парень, понимая, что информация о рейсе BA 0370 пропала с табло.       Антон провел рукой по волосам, а затем, трясущимися пальцами набрал номер Оксаны. Последовали монотонные гудки, которые не спешили сменяться на голос подруги. Антон снова сделал несколько вызовов и заметался по залу, не видя перед собой ничего. — Алло, — с третьего раза девушка ответила на звонок. — Оксан! — взволнованно затараторил в трубку Антон. — Что с рейсом 0370 Лондон — Москва? Ну, наш терминал… Я не вижу его на табло, — он почувствовал, как сердце сильнее забилось, а эти секунды молчания Оксаны, показались ему целой вечностью. — Антон, — невнятно начала странным голосом девушка, — Антон, самолет не смог приземлиться. — Как!? Что значит не смог!? — не поверив услышанному, переспросил Антон, едва выговаривая слова, — это какая-то шутка? — дрожащими губами произнес парень, чувствуя как все его тело затрясло. — Самолет был не исправен, что-то пошло не так, что-то с шасси... Я... Я не знаю, но тут есть погибшие, — дрожащим от испуга голосом, кое как сказала Оксана.       Внутри что-то оборвалось. Парень выронил телефон и с силой зажал себе ладонями рот, чтобы разрывающий болезненный стон не вырвался из его груди.       «Где я? Что со мной? Что происходит? Перестаю узнавать все вокруг. Кто этот человек, чьи глаза смотрят на меня, как револьверные дула, чей рот открывается, в попытке мне что-то сказать и чьи слова мне кажутся резкими?»       Время остановилось, все медленно плывет, разом уничтожая.       В помещении становится душно. Не хватает воздуха. Он отравляет Антона, и тот не может сдвинуться с места, продолжая с силой сжимать ладонями рот, закрывая с силой глаза, из которых заструились соленые слезы. Ноги не слушаются. Где сейчас его привычные опоры? Он борется с отчаянием безнадежности. Пытается опереться на что-нибудь, но тело проскальзывает мимо. Хочет ухватиться за что-нибудь прочное, но прочного здесь больше ничего нет.       Антон подбирает телефон и выбегает прочь со всех ног, собрав в себе последние силы.       Оказавшись на улице, он видит такси и выбегает на проезжую часть, словно обезумевший, он чуть не бросился под колеса паркующегося желтого такси. — Прошу Вас, отвезите меня в Шереметьево! Я умоляю Вас! — ныряя на заднее сидение, взмолился Антон.       Таксист был напуган, но по виду Антона сразу понял, что стоит парню помочь. Произошло что-то страшное, раз он в таком ужасном состоянии.       Антон сидел на заднем сидении, смахивая крупные капли жгучих слез, которые безостановочно бежали по его щекам. Он мысленно молил всех богов, чтобы с Арсением все было в порядке. Он дрожащими руками продолжал обновлять онлайн табло, в надежде, что это всего лишь чья-то глупая шутка.       Подъехав к терминалу, он кидает пару тысяч водителю и выбегает в сторону входа. — Оксан! — подбежал он к стойке регистрации, озираясь по сторонам и собирая взглядом несчетное количество прибывших сотрудников мчс. — Скажи мне, что это не правда! Умоляю, скажи мне что это глупая шутка! — задыхаясь, сказал ее Шастун, продолжая ронять струящиеся слезы.       Но Оксана лишь замотала головой, закрывая лицо ладонями и тихонько всхлипывая. — Антон! — за спиной парня проросла фигура Шеминова, который был бледным и не имел лица. — Держись, братан, — обесцвеченным голосом пробормотал друг и сжал Антона в объятиях. Парень не смог уже больше держаться и, спрятав лицо в его плечо, зарыдал. — Как все произошло? Что случилось?! — сквозь всхлипы бормочет Антон. — Говорят борт был неисправен. Вчера его даже задержали. Тох, я не знаю. Я даже не знаю, насколько все серьезно. Никто ничего не говорит о количестве пострадавших и погибших. — Много погибших? Матвиенко здесь?! — отпрянул от Стаса Шастун. — Был тут. — Мне надо туда! Пожалуйста, я прошу тебя! Как мне пройти к полосе?.. — взмолился парень. — Бля, — нервно бросил таможенник и его глаза испуганно забегали по бледному лицу Антона. Он не был уверен в том, что это была хорошая идея, но умоляющий вид его друга заставил пойти навстречу. — Черт, я не знаю. — Я прошу тебя, Стасян. Ради бога, прошу! Мне важно знать, что с Арсением! — парень взялся за плечо друга дрожащими и холодными руками.       Шеминов схватил за руку Антона и они побежали к служебному входу. Миновав несколько коридоров, они оказались на улице, и Антон увидел вдалеке разваленный на части самолет и несчетное количество людей вокруг. Из последних сил он бросился в сторону обломков.       Он бежал и чувствовал, как постепенно начинал задыхаться. Горло безумно сильно саднило, а голова, раскалываясь, шла кругом. Парень, пару раз споткнувшись, упал на промерзшую землю, но снова, найдя в себе силы вставал и бежал. — Антох, тебе нельзя тут находится, — увидев подбежавшего к обломкам самолета Антона, взволнованно отрезал Матвиенко. — Где он? Скажи мне! — закричал парень, смахивая слезы с раскрасневшихся глаз. — Стой, куда ты?! Антон, не надо! Стой! — завопил Матвиенко, увидев глаза Шастуна, которые нашли за его спиной несколько аккуратно уложенных тел, возле которых орудовали медработники. Антон с силой оттолкнул Сергея и бросился в их сторону.       Оказавшись рядом с телами, его глаза забегали по, казалось, безжизненным лицам пассажиров. «Нет-нет-нет…» — он заметался вокруг них, как загнанный зверь. «О, нет…» — лицо жалобно скривилось и парень, обессиленно рухнул на колени, притягивая к себе обмякшее тело Арсения. — Живи! Я прошу тебя! — зарыдал он сжимая, словно тряпичную куклу, мужчину. — Ты обещал не оставлять меня никогда! Сдержи свое слово! — надрывался Антон, укачивая на своих руках бездыханное тело.       Он взглянул на лицо Арсения: глаза были закрыты, и казалось, будто он просто спит. Кровь скудно продолжала сочиться из мраморных прожилок травмированных вен. Бледные и полупрозрачные, они отвердевали и становились холодными. — Прошу! Кто-нибудь! Помогите ему! — снова, хриплым голосом, кричит Антон, прижимая Арсения и чувствуя, как на его кисти холодным пеплом падает первый снег.       Лицо Арсения пронзало.       Антона пробивает насквозь, и в эти отверстия он продолжает вгонять занозы надежды.       Слезы, что беспрерывно струились по лицу парня, капали на лицо мужчины, смешиваясь с алыми кровоподтеками. Парень выл от разрывающей боли, глядя на мужчину и судорожно оттирая от спекшейся крови его фарфоровое лицо. — Арс, прошу тебя! Открой же глаза! — его голос ломался и хрипел. — Почему ты не смотришь на меня?! — Молодой человек, немедленно уйдите! Ему уже не помочь... — завопил сотрудник скорой, стараясь поднять Антона с холодной земли.       Но парень не отпускал мужчину, он продолжал сидеть, сжимая его промерзшее тело. — Прошу тебя, очнись! Мы пойдем домой и я согрею тебя! Слышишь, Арсений? — Антон, все! — Матвиенко все это время пытался оттащить Антона, но тот, словно потеряв всякий рассудок даже этого не заметил.       Дальше воспоминания парня были словно засвеченная старинная пленка; кто-то подошел еще, кажется это бы Стас. Потом они куда-то идут. Он продолжает биться в истерике. Люди что-то говорят, но он ничего не слышит. В голове предстает холодное лицо Арсения. Он помнит врача и какие-то ватки и шприц в машине скорой. Несколько белых вспышек. А потом он очутился в квартире. Как? Он тоже не помнит.