Бэмби

14

     В коридоре неровным строем стояло несколько пар мужских ботинок и одни высокие женские сапоги. Среди обуви заметно выделялись длиннющие, как ладья, кроссовки Антона. Зайдя в квартиру и увидев это, Арсений улыбнулся. Время уже позднее, и он переживал, что вернётся из кино (куда он ходил с Серёжей отмечать свой день рождения) уже в тихую квартиру без гостей, но, судя по бодрым голосам из комнаты, посиделки шли полным ходом. Он разулся, снял с себя куртку и прошёл в зал, где вокруг разложенного журнального столика сидели папы, Антон и Катя с Димой.

    — Всем привет. День рождения у меня, а празднуете вы? — поздоровался Арсений, встав в дверном проёме. Смотрел он при этом на Антона.       — У тебя день рождения, а у нас день рождения сына, — фыркнул Ваня. — Имеем право. Кушать будешь? Мы уже поели, но там ещё осталась пицца и суши.       — Не, спасибо. Сейчас вернусь.       Арсений ушёл в ванную мыть руки. Когда вернулся, замер возле стола, не зная, куда ему сесть. Ещё год назад он бесцеремонно двигал папиных друзей и втискивался между ними на диван, чтобы сесть поближе к Антону. Сейчас, когда они начали встречаться, приходилось следить за собой постоянно: за своей речью, за поведением, за тем, чтобы не оставить телефон на видном месте, на который в любой момент могло прийти уведомление о сообщении от Антона. Это напрягало. Спасал тот факт, что они с детства тискались как ненормальные, и к этому все давно привыкли, потому что — объективно — Антон проводил с Арсением очень много времени. Даже бабушка с дедушкой по Серёжиной линии (Ваниных родителей Арсений так ни разу и не видел) видели внука не так часто, как он.
Когда же близость переросла из платонической в плотскую, любое взаимодействие стало подвергаться тщательному обдумыванию: а не подозрительно ли будет, если я…? Арсений с поцелуями к Антону не лез (но хотелось), виделись они только вчера, когда, после выходных, он вернулся домой к папам, но всё равно соскучился и сдерживал свои порывы. Антон тоже старался лишний раз на Арсения не смотреть. (Особенно после того, как они с Арсением впервые занялись сексом, но Ваня и Серёжа ни в чём его не подозревали, и стало как-то полегче. Это пока не подозревают, потому что повода нет, а им может стать что угодно.)       — Ну что встал как сирота казанская? — спросил Ваня. — Приткнись куда-нибудь. Пойду пока чайник ещё поставлю.       Ваня ушёл на кухню. Арсений всё-таки плюхнулся рядом с Антоном, бросил взгляд на экран работающего без звука телевизора: показывали серии «Доктора Хауса». Судя по палатам психиатрической клиники, самое начало шестого сезона — Арсений знал этот сериал наизусть, потому что токсично-деспотичный сексуально-умный Грегори Хаус (по большому секрету) был его первой детской любовью и не самым хорошим, но очень действенным примером для подражания. Возможно, именно поэтому он вырос таким ядовитым, но до Хауса ему, конечно, далеко.       — А-а-а-а, — восхищённо протянул Арсений, ища пульт, чтобы сделать громче. — Обожаю Хауса!       — О боже, — простонал Сергей. Лет семь назад Арсений замучил его и Ваню этим сериалом, даже какое-то время собирался стать врачом, что в целом Ване нравилось, но больше бесило. Если ребёнок чем-то увлекался, родители обрекались на муки повторения одного и того же на протяжении дней, недель или месяцев. Этот этап они пережили, но Арсений с тех пор ещё не один и даже не пять раз пересматривал сериал, вызывая у отцов глазной тик.
— Почему мне кажется, — сказал Ваня, вернувшись в зал и присаживаясь на стул, принесённый ранее из кухни, — что скоро ты приведёшь в дом для знакомства какого-нибудь пенсионера в предсмертном состоянии? Доктор Хаус, потом этот, как его, Серёж, помнишь? Из «Гарри Поттера».       — Снейп! — подсказал Арсений. — О да. Мой любимый персонаж. Алан Рикман вообще классный. И ещё Ричард Гир…       — И молодой Ален Делон, и твой любимый Дэрил Диксон, и Джаред Лето, и Лёва Би-2, и твои Винчестеры, и этот страшный Тилль Линдеманн, — продолжил Ваня бесконечный список, подпирая щёку рукой.       — Ничего он не страшный. Они все отлично выглядят, а Лето вообще не стареет, — встал на защиту своих кумиров Арсений.       — Арс, а разве у тебя ещё нет альфы? — спросил Дима, обращаясь к Арсению. — Вроде Серёжа говорил что-то такое.       — Ну да… — Арсений бросил на отцов недовольный взгляд. Обязательно всем было рассказывать? Ладно Позовы свои, ещё можно пережить, но ими же наверняка дело не ограничилось. — Есть.       — Пенсионер? — уточнил Дима, лукаво улыбаясь.       — Нет.       — Многословно, — покивал Дима.       — Да из него ничего не вытянешь. Такой же шпион, как Ваня, — пожаловался Серёжа. — Уже, наверное, месяцев пять прошло, а он всё молчит, мы уже не знаем, чего ждать.       — Так, ладно! — спохватился Антон. — Я же тебе подарок не отдал. Бэмби, притащишь мне рюкзак с прихожей? Или выпусти, я сам схожу.       Бэмби. Теперь даже это безобидное невинное прозвище кажется слишком интимным и стыдным для произношения среди других людей. «Бэмби» Антон может и тихо простонать, и выдохнуть почти беззвучно, и ласково позвать, и сказать с укором, и пожелать шёпотом спокойной ночи всего лишь одним словом. Какой позор: щёки горячие, как чай, за которым ходил папа Ваня, и красные, как сами придумайте что.
— Я схожу. — Арсений встал с дивана, отправился в коридор. Постоял там несколько секунд, приходя в себя от внезапно нахлынувшего непонятно чего (то ли страха, то ли стыда) и вернулся обратно с самым обычным чёрным рюкзаком. Передал Антону. Тут уже снова вернулся папа Ваня с горячим чайником. Он поставил перед ним чашку с заваркой, долил остальным, принёс ещё одну тарелку и вилку для торта. Арсений на это даже не смотрел: внимательно следил за тем, что доставал Антон.       — Держи, — Антон протянул Арсению незапечатанный плотный бледно-лавандовый конверт без подписей.       — О-о-о, — предвкушая, протянул Арсений. — Что там?       — Ну загляни, — Антон откинулся на спинку дивана и хитро улыбнулся. За этот подарок Ваня и Серёжа его закопают, но, подумаешь, это лишь малая часть тех грехов, за которые они могли бы его убить.       Арсений осторожно зашуршал бумагой, расправил края и, не вытаскивая содержимое конверта, рассмотрел находящийся внутри сертификат на татуировку. Прочитал надпись. Потом ещё раз. Осознал. Медленно улыбнулся и подскочил с дивана, душа Антона в крепких объятиях:       — Спасибо! Спасибо-спасибо-спасибо! — запричитал он, продолжая обнимать Антона. — А-а-а-а-а-а! Супер!       — Что ты ему там подарил? — с подозрением спросил Серёжа, посматривая на слишком довольного Арсения. Он своего сына знал: тот вряд ли бы так сильно обрадовался деньгам (тому, что первое приходило на ум при виде конверта).