Картина наших душ

Глава 17. Алекс

В мою голову прилетает мяч, и я со стоном потираю ушибленное место, злостно смотря на брата.
Лиам лишь пожимает плечами и говорит:
— Ты сегодня рассеянный.
Я действительно такой. Но я не могу с собой ничего поделать. Сложно быть сконцентрированным, когда до сих пор ощущаешь на губах сладостный вишнёвый вкус Селесты.
Думая о том, почему решил пойти ночью в библиотеку, и как всё это дошло к поцелую с рыжей, я обратно бросаю баскетбольный мяч Лиаму, и мы начинаем игу.

Ворочаясь вчера в постели от привычной бессонницы, я начал непроизвольно вспоминать хорошие моменты, которые произошли с нами в Джуно до того, как маму начала постепенно забирать проклятая болезнь.
Мне было около пятнадцати, примерно как сейчас Лиаму. Я тогда ходил в среднюю школу, а младший брат в начальную.
После всех уроков обычно я его забирал, но в тот и все последующие дни за нами приходила мама. Она забирала нас к себе на работу, потому что не хотела, чтобы мы с Лиамом оставались дома одни. Помню, она тайком проводила нас в университетскую библиотеку, и пока проверяла кипу работ её студентов, мы с Лиамом рядом тихонько играли.
Мама была очень хорошим преподавателем. Её все любили. Ей всегда дарили подарки на всякие праздники или даже без повода. Поэтому дома всегда было куча коробок конфет или благоухающих цветов.
А когда она не смогла больше выходить на роботу, на её место наняли Мистера Уилсона. И с того момента математика для всех стала самым ужасным предметом.

Мне нравится то, как я могу даже спустя столько времени слышать тот самый радостный звонкий смех мамы, затаившийся в книжных рядах. Смех, не подавляемый лекарствами и уколами.
Холодные каменные стены университетской библиотеки всегда навевают на меня воспоминания тех беззаботных дней, когда мы семьей могли спокойно посидеть вместе, не беспокоясь о чём-то другом. Тот период времени между тем, как мы с семьей покинули тот злосчастный дом в Детройте, где я провёл своё детство, и все плохие воспоминания, связанные с отцом, переехав в Джуно. И тем, когда Альцгеймер начал прогрессировать, доставляя нам большие неудобства.
Тот спокойный период времени без существенных проблем заставляет моё сердце ныть.
Ныть, потому что такого уже не будет, и прошлое невозможно вернуть.

Я долго сидел в библиотеке. Вспоминал, грустил. Переживал всё снова и снова.
Но потом пришла Селеста, и мои мысли поплыли совсем другим руслом.
Я настолько забылся, что мои губы каким то образом оказались на её, а мой язык хозяйствовал в её горячем рте.
Я чувствую, что Селеста сводит меня с ума. Я не знаю, как ей это удаётся, но когда она появляется в поле моего зрения, я ощущаю огонь, который сжигает меня изнутри. Спектр таких эмоций, что не передать словами.
Когда мы рядом, я могу думать лишь только о ней. Когда мы рядом, всё вокруг размывается и четко я могу видеть лишь только эту рыжую. 
Страсть, которую я питаю к Селесте, затуманила мне мозг. Тот поцелуй... Это была чертова слабость. Всё не должно было зайти так далеко.
Мы с ней не можем быть вместе.
Я не тот человек, который ей нужен.
Мы разные.
Наши миры разные.
Но как же это предотвратить?
Как остановить?
Как же сопротивляться этим желаниям?
Как не думать о том, кто она и кто я?