We fell in love in october

Люблю таким, какой ты есть

Я люблю тебя, слушай ты это и слушай часами, годами.
Я не отступлю, я отдам всё, мне плевать, куда я кану и кого променяю, я отдам всё, ради тебя я встану на скалы и прокричу, что ты моё бесценное золото.

Вечер. С утра весь день идёт снег. Воскресенье. Эта осень оказалась довольно холодной, снежной, но не менее красивой и очаровывательной. С каждым днём всё чаще Хэ Сюань начал ловить себя на мысли, что его пустота начала превращаться во что-то светлое и бесконечно тёплое. В чувства к Ши Цинсюаню.

Это что-то новое, что-то страшное, ещё до этого ни разу не возникавшее ощущение в груди. Живое пространство, которое обладала чувствами и эмоциями, которое содрогалось от каждого слова, которое мечтало о тепле. Но разве станет Хэ Сюань в одночасье мягким и нежным? Разве перестанет прятать истину за холодом? Ему душно от собственной любви, нечем дышать. Он во власти своей же тревожности, своих чувств.

Его мысли наполнены ветром, волнистыми волосами, концы которых завивались в кудри. Наполнены громким задорным смехом, так режущим порою по ушам. Наполненны самой очаровательной в мире улыбкой, от которой становилось больно.

Впервые за все свои двадцать шесть лет Хэ Сюань понял, что он вовсе не живой мертвец. Он самый обычный человек, с самым обычным живым сердцем, которое умеет любить, плакать, смеяться и страдать. Оно часто думает Ши Цинсюане, часто грезит мыслями о нём. Засыпать в фантазиях проще, нежели что-то изменить в жизни. Хэ Сюань был не готов так просто взять и признаться в любви. Во первый, он боялся, что все его сильные чувства окажутся иллюзий, во вторых, то есть самое главное, он боялся, что рано или поздно его Ветерок, его нежный хрупкий мальчик исчезнет. Что с ним что-то случится, а Хэ Сюань ничего не сможет предпринять и снова потеряет способность чувствовать. Страшно.

Но это же бред. Ветерок не принадлежит ему. Он не является его собственностью. Он достаточно ветреннный человек, много с кем тепло общается, часто добивается своего. Свободный и упрямый. Он кажется издалека таким сильным и смелым. Но не мог тогда видеть Хэ Сюань внутренности Ши Цинсюаня.  Он не мог догадаться, что у него в груди. Да, он был общительным и лёгким, но самую суть не показывал не кому. Это становилось заметно не сразу и то благодаря долгим теориям.

Звонок посреди ночи. На улице уже давно стемнело. Тусклый далёкий фонарный свет не просачивался сквозь плотные шторы. Необходимо ответить. Но кому приспичило набрать его именно в это время суток?