Желтые глаза в темноте леса

О страсти и безумии

Чонгук ведёт себя странно. В последние дни он будто сам не свой. Тэхен не может сказать точно, сколько дней это длится. Возможно, первый эпизод произошёл где-то с неделю назад.  В ту ночь Тэхен проснулся от необычайного жара. В середине и конце июля духота пробирается даже в их лесах, и дышать, двигаться, просто жить становится невозможно. Даже ночи не спасают от высоких температур. Тогда Тэхен проснулся абсолютно мокрым. Омега вздохнул, вымотанный и утомлённый бесконечным жаром, захотел подняться, чтобы охладиться водой из колодца. Чонгук в то время мерно сопел за спиной.
  Этот первый эпизод и произошёл в тот момент, когда Чонгук мерно сопел сзади Тэхена. Омега попытался встать с постели, но обнаружил, что не в состоянии этого сделать! Жилистые руки альфы опоясывали всю его талию и совсем не давали двигаться. Тэхен на это лишь улыбнулся, поражаясь тому, что даже во сне Чонгук старался его охранять. Но когда Ким попытался высвободиться из чужой хватки, его сжали лишь сильнее. Чонгук туже затянул руки на его поясе, что-то промычал себе под нос, притянул тело омеги ещё ближе к себе, пока не столкнулись кожа к коже, а затем и вообще устроил свою ногу меж тэхеновых. В завершение вожак устроил нос на метке Тэхена и лишь после этого замер. А омега лежал на кровати, прижатый к горячему телу, словно любимая плюшевая игрушка, и удивлённо хлопал глазами.  Чонгук и в жизни изменился. Он стал... более приставучим. Все время ненароком оказывался рядом, садился за завтраком рядом с Тэхеном, силком отодвигая Чимина подальше, отказывался идти без Тэхена спать, когда тот засиживался у костра. Чонгук стал чертовски рассеянным: возвращался по несколько раз с полевых работ, потому что что-то забыл или чего-то не спросил, сторожевым псом ходил вокруг омеги и, кажется, совсем потерял интерес ко всему вокруг. Чонгук больше не сидел в кругу альф, попивая вино тёплыми весёлыми вечерами. Чонгук тащил в это время Тэхена домой, заваливал на кровать и ложился рядом, прижимаясь максимально близко.  Чонгук стал более тактильным. Наедине он мог долго, почти что часами, трогать и гладить мягкую, словно бархат, кожу Тэхена. Чонгук пальцами и губами исследовал все тело омеги, в особенности задерживаясь на его животе и бёдрах. В такие моменты вожак долго-долго мял их, перекатывал в руках и щипал Кима за мягкий животик. Тэхен пищал, боязливо спрашивал, не потолстел ли он ненароком, не появился ли у него жир на животе, раз Чон уделяет ему так много внимания. Вожак в такие моменты усмехался, сгребал Тэхена в охапку и целовал, много целовал. Целовал его в губы, в щеки, в шею, лизал шершавую метку, оставлял россыпи поцелуев на ключицах, груди и, конечно же, мягком, но совершенно плоском животе. Это не переходило в занятия любовью, нет. Чонгук скорее просто пытался натешиться своей омегой, надышаться ею.  Чимин часто любил приходить на поле, садиться на пенёчек где-нибудь в отдалении и с упоением наблюдать за своим альфой. Пак рассказывал, что Юнги приобретал особый шарм во время тяжёлой работы и выглядел чертовски сексуальным. Раньше он пытался вытянуть с собой и Тэхена, но Ким все время отказывался. Сейчас у него выбора не было: в один из прошлых дней к нему подошёл Юнги и лично попросил прийти.  — Чонгук сейчас абсолютно бесполезен для стаи, — огорошил тогда его Мин, — он ничего не может делать более тридцати минут. Возможно, если ты будешь рядом, Чонгук станет чуть более спокойным, — намекнул альфа.  Вот и приходилось Тэхену теперь весь день сидеть на поле и ловить на себе частые взгляды вожака. Каждый раз, когда Чонгук разгибался и вытирал со лба пот, он тут же глазами искал свою омегу. Стоило ему увидеть Тэхена рядом в целости и сохранности, как плечи его расслаблялись, выравнивались, и Чон спокойно возвращался к работе.  Чимин, как настоящий лучший друг, всегда сопровождал Тэхена и составлял ему компанию. В такие моменты Пак любил развлекать омегу своими глупыми разговорами.  — Эй, Тэхен, как думаешь, кто в стае самый накаченный? — заговорщически шептал оборотень, склонившись к чужому уху.  Тэхен о таком даже не думал и не собирается. Хоть омегам открывался прекрасный вид на разгоряченные, потные и голые торсы альф, Тэхена это лишь смущало и сковывало ещё больше. Он считал неправильным глазеть на тела чужих альф. Омега так думал не только потому что знал, что Чонгук будет ревновать, он считал это своего рода предательством. Чонгук ведь никогда на других омег не смотрел, так с чего Тэхен должен? Его чужие голые тела совершенно не интересовали!  — Мне кажется, — все никак не успокоится Чимин, — что самый крупный у нас Джисон. Он чертовски огромный, правда?!  Джисон действительно был... внушительным. Альфа достигал почти двух метров в длину и выглядел каким-то... квадратным, что ли, из-за своих широких плеч.  — Правда, — бурчит Тэхен, совсем не глядя на как раз нагибающегося Джисона и его стальные кубики пресса.  — Хотел бы, чтобы такой, как он, тебя хорошенько прижал? — хихикает Чимин.  — Нет! — раздраженно шипит Тэхен и от злости даже сталкивает оборотня с соседнего пенька.  Не нужен ему никакой Джисон и прижимания от него, пускай он самый накачанный и крупный!  С другими альфами и Чонгуком тоже была проблема, кстати. Наверное, та ситуация и стала ключевой, после которой Тэхен все и начал называть «проблемой».  Чонгук в тот день чуть не подрался с другим волком. Казалось бы, тот день должен был пройти как обычно: Чонгук с Тэхеном вернулись с полей, вся стая должна была собраться за обедом и разделить сытную трапезу. Пока альфы, включая Чонгука, заканчивали обмываться на речке, Тэхен тихо-мирно ждал на поляне у кострища. Он совершенно случайно разговорился о погоде с подсевшим рядом молодым альфой. Тэхен даже не знает его имени, в курсе только, что волк этот стал полноценным альфой лишь в прошлом году и пару пока что ещё не выбрал.  Все произошло как-то слишком спонтанно. Вот они сидят и разговаривают, а в следующий миг за спиной омеги слышится агрессивное, яростное рычание. Тэхен даже не сразу пугается, лишь удивляется с непривычки, оборачивается и видит перед собой лишь ярко-желтые глаза. Чонгук будто сошёл с ума: он набрасывается на альфу, рвётся к его горлу, а тот лишь по инерции начинает защищаться и выставлять вперёд руки.  — Ты смотрел на него?! Ты хочешь его?! — рычит как ненормальный Чонгук и скалит зубы. — Ходишь без пары только ради прикрытия, да?! На самом деле ты хотел покрыть Тэхена в Ночь Судьбы, да?!  Дальнейшие слова разобрать уже не возможно, ибо Чонгук, окончательно теряя контроль, начинает перевоплощаться. Тэхен в панике бегает вокруг, не зная, что делать, но подойти к обезумевшему волку, пускай это и его альфа, боится. Вожак уже выпустил клыки и когти, силится запрыгнуть на молодого альфу и повалить на землю.  На крик Тэхена вовремя успевает подоспеть Юнги с Хосоком. Они перехватывают безумного вожака под руками и с трудом оттаскивают назад. Чонгук рычит, кричит, брыкается, а у Тэхена сердце кровью обливается от беспомощности. Чона ведут домой, Тэхен семенит рядом, словами и прикосновениями пытаясь усмирить своего вожака. Дома, когда Чонгука укладывают на кровать, омеге ничего не остаётся, кроме как забраться на него и лечь сверху, начать яростно целовать и ласкать. Это помогает альфе успокоиться, прийти в себя. Тэхен не покидает Чонгука до самого вечера, пока солнце не закатится за земную полосу. Затем Чонгук засыпает, и Ким имеет возможность выйти на улицу без страха, что его альфа вновь поддастся панике.  Несмотря на теплый вечер, поляна в центре отчего-то пустует. Около уже потухающего кострища сидят лишь Хосок с Чимином, лениво перемешивая угли палками. Где-то поблизости наверняка должен быть и Юнги, раз его омега здесь. Тэхен издает какие-то звуки, полные неловкости, и садится рядом с оборотнями.