Love that is hotter than a flame

Prologue

Sonya Belousova, Giona Ostinelli — You'll Have to Fight It Until Dawn

Кругом темно, искорки отскакивают от костра, разлетаясь в разные стороны, пока языки пламени стремятся ввысь к синему полотну, что затянуло густое облако темного дыма. Он проникает в легкие людей, бегущих из поселения, затянутого горячей стихией. Доски трещат с каждой стороны, куда не повернись. Но окружение связывает одно — паника, посеянная тихой ночью страшным пожаром. Кругом царит хаос и разруха, здания падают, крошатся на части, осыпаясь на землю одно за другим.

Омега носится возле дома, который уходит под волну нескончаемого пламени, высматривает, доски оттаскивает, какие может, какие позволяет физическая сила. Парень в очередной раз заглядывает и кричит:

— Филиция! Филиция!

Филиция показывается из-за поворота одной комнатушки в доме, бегло оглядывается, хочет выбраться из начинающего разрушаться дома.

— Скорее!

Девочка реагирует сразу же, бежит навстречу со всех ног по коридору, где за дверью ее с объятиями встречает брат, подзывающе. По щекам девочки бегут блестящие слезы, пока она несется на выход, омега улыбается ей, у него тоже глаза на мокром месте, но он обещал быть сильным братом и защищать. Не смог... Перед выходом с грохотом обвалилась сгоревшая крыша, закрывая проход.

— Нет! Нет! НЕТ!

— Сондже! — девочка кричит изнутри, начиная рыдать.

— Филиция! — парень пытается хоть что-то найти, чем можно убрать горящие доски. Хватает небольшое корыто с водой и плещет на огонь, что погас лишь наполовину.

— Сондже, мне страшно... — девочка шепчет, обхватывает себя за плечи руками и смотрит как окружающее ее пространство рушится. — Сондже... — одно из креплений не выдерживает, трещит, щепками опадая на пол. На блестящих глазах отпечатывается улыбчивое лицо брата, который ждал ее, руки раскрыв, она слышит его крики о том, что он вытащит ее. Доска рушится... вместе с ней дом равняется с землей, забирая невинную детскую жизнь.

— Помогите, прошу вас! — слезно умоляет пожилой мужчина. — У меня там вся семья осталась, пожалуйста! — он сложил ладони в умоляющем жесте, но никто не обращает внимания, отталкивает, расчищая себе путь к выходу, сбив старика с ног.