Love that is hotter than a flame

5.

В городе будто затишье перед бурей. Не все стремятся выходить из домов, когда всюду процветают грабеж и разбойничество. За прилавками непривычно пусто, меж стен домов нет ни торговцев, ни покупателей в лице жителей, дети не резвятся у фонтана на площади. Даже птиц не слышно. Солнце, словно видя все, скрывается в затянувших небо темных облаках, оставляя Ихедо в хмуром предвестии дождя.

За окнами не видно почти ничего из-за густого непроглядного тумана. Даже работать не хочется в такую пору. Тэхен рукой подпирает щеку, сидя на кровати, расположив локоть на подоконнике. Папа спит в соседней комнате, позволив и себе и сыну пару дней отдыха и расслабления. Но о каком расслаблении может идти речь, когда безработные воришки с каждым днем становятся опасней и активней, перейдя с простого уличного карманничества на грабеж домов пожилых людей и беззащитных омег. Одно преимущество у Кимов есть — они живут за городом, до них дойдут в самую последнюю очередь, если грабить будет негде. Омега надеется, что до них не успеет дойти эта волна, сметающая жилые дома, как смерч, и что этот предвоенный кошмар скоро закончится. Хочется, как прежде пройтись по шумному рынку, набрать полную корзинку продуктов, а еще, увидеться с Чонгуком.

Кризис безработицы и грабежи разлучили их на несколько дней, разбросав в разные концы города. Вот уж неделя будет как Тэхен сидит дома под строгим наказом старшего омеги, не пускающего его в самое пекло, где по словам знакомых, вышедших на свой страх и риск за снадобьем за город, могут разорвать за лишнюю упавшую крошку, что там говорить за монеты. И Чонгук к нему не приходит, его вероятно тоже не пускают, и Ким не винит его в этом, понимает и даже радуется, что альфа не подвергает себя риску и остается дома со своей семьей. Но в груди неприятно щемит от желания увидеть его, вдохнуть терпкий природный аромат и услышать звонкий смех. День у реки только добивает, воспоминаниями-картинками всплывая в мыслях раз за разом вот уже несколько дней. Окутывает снова тем мгновением, что омега снова телом ощущает тот жар тела Чона и тот заигравший азарт, усиливающий желание поддаться соблазну и припасть к влажным алым губам, пойти на поводу у внутреннего чувства проснувшейся сущности юного омеги с бурлящей кровью в жилах.

Это был последний день, когда они виделись. После, однообразные дни в папиной компании тянувшиеся убийственно медленно, скучно и тоскливо. Стало смешно от осознания пронзившего стрелой удивления светлую голову Тэхена, что он будет скучать по альфе. С этого удивился бы даже Хуан, а тетушка Сонхи, хлопнув в ладоши, крикнула бы нечто пропитанное радостью и гордостью за правдивость всех своих сватовских слов «я же говорила!»