Хосок на церемонию захоронения не явился, что от него, впрочем, и ожидалось. Чонгук своих людей по периметру кладбища выставил, приказ взять живым, но всё впустую. Как и ожидалось.
После ужина Хосок испарился вместе с Феликсом и признаков жизни не подавал. Это напрягало семью Ким, Чонгука... и Тэхена тоже. Одно лишь воспоминание о налитых желанием и ненавистью глазах, о сгорающей вишне и удушающем запахе дыма пробуждало в омеге все страхи, всё, что, казалось бы, улеглось. Хосок исчез, но память о нём жила внутри Тэхена, прочное место себе выбила, под кожу внутривенно забралась. Хосок жил внутри.
Жил теперь и снаружи.
Чонгук отпускает запястье омеги, притягивает ключицы, целует почти робко, пока Тэхен его по волосам гладит, пока сам понять пытается. Выходит откровенно плохо, никак совершенно. Потому что Чонгук говорит о своём брате. Тэхен же ничего такого о нём не знает. Тэхен представить не может, и представить боится, что думает Чонгук.
В глазах альфы разлитая тьма чернильными кляксами воспоминания детства марает, опустошает все кладовые памяти, все выворачивает. Он вспоминает папу и его шрамы под меткой, редкие истерики среди ночи, дрожь, стоит Чонгуку заикнуться о младшем, о желании ещё одного ребёнка. Чонгук прокручивает каждую деталь, усмехается, каким слепым был.
— Чонгук?
Тэхен зовёт робко, носом тычется в щёку, за руку берёт, к себе прикладывает. Альфа смотрит пусто как-то, губы облизывает, отвечает на поцелуй, а после и вовсе отстраняется.
— Я еду в больницу, — кидает сухо, не смотрит на омегу, строго перед собой только. — Мне нужно поговорить с Юнги-хеном.
— Зачем? — Тэхен впервые за эти дни злится, сжимает кулаки, впивается ногтями в кожу. — Зачем ещё что-то узнавать? Кажется, тех слов вполне достаточно, если не мне, то тебе точно.
— Заткнись, — сухо обрывает парня Чонгук, пока одевается и с охраной связывается.
— Заткнись? — Тэхен давится возмущением, в нем негатив всплывает, огонь раздувает. — Нет, это ты помолчи, великий и ужасный альфа! — Омега с колен встаёт, простыней закрывается, ближе к Чонгуку шагает, упирается взглядом в подбородок, но голову упрямо выше задирает. — То, что ты меня пометил, тебе никаких прав не даёт! Ты не смеешь меня затыкать!
ВЫ ЧИТАЕТЕ
His |VKOOK|
RomanceОн от губ этих глаз оторвать не может, все гадости вспоминает, все унижения. В глаза смотрит и ухмыляется. Чонгук его ломать будет медленно, с наслаждением, по одной кости сминая и в пыль кроша. Сладкой кровью запьет его запах и утопит в боли. Сожжё...
