Предрассветные сумерки погружены в тишину, даже морской ветер почти не тревожит нежную листву в саду. Юнги стоит на балконе, наблюдая, как медленно окрашиваются багрянцем небеса, как лёгкими мазками перемешиваются искристо синий и розовые оттенки, как истончается ночной покров, обнажая свежее небо рассвета. В нем трепетали птицы, летя навстречу солнцу.
Так же трепетало сердце Юнги, когда пальцы сжимали телефон, где без ответа осталось с полсотни звонков. Он скрипел зубами, но упорно заставлял себя смотреть на море.
Только не на ворота и охрану, не на дорогу, не в окна на улицу. Пусть лучше это утро он разделит с садом и морем, с утренним бризом. Но не с тревогой. Та сжирает заживо, стоит о ней только подумать. Юнги тянется было к сигаретам, но пальцы отдёргивает, сжимет в кулаки. Ими же по мраморным перилам бьёт, прикрывает глаза.
Злость. Яркая, острая, распухающая на языке ярость жгла нёбо и кончики пальцев. Юнги очень хорошо её сдерживал всю неделю, что находится здесь, играл с дочкой, успокаивал её и рассказывал, как отец занят и что скоро он приедет.
Ей сложно было объяснить, почему они внезапно дернулись с места, почему их увезли в виллу на побережье и почему нельзя выходить за ограду. Юнги почти зверем рычал на охрану, которая таскалась за ними едва ли не по дому, сидел на телефоне и мысленно обещал четвертовать мужа. Когда тот вернётся.
Если он вернётся.
Юнги вздрагивает, прикусывая язык. Смаргивает слёзы и вновь натягивает маску, смотрит на рассвет.
Он даже вещи собрать не успел. Только вернулся из клиники, как люди Намджуна забрали их из особняка и увезли сюда. Полное молчание и неведение. Сначала Юнги выворачивало от беспокойства, потом от неизвестности, дальше - злость.
По новостям и сети ничего не передавали, а приказ охране все объяснить ничего не дал. Юнги психовал, ругался, пытался сбежать, но безуспешно. Его и Ючджу заперли на вилле.
Восьмой день здесь, восьмой день без Намджуна.
Юнги убьет его.
Он медленно бродит по дому, гладит пальцами холодные стены, вспоминает медовый месяц здесь, даёт горячим воспоминаниям себя захлестнуть.
В комнате Ючджу тепло, мягкий ковёр и игрушки, кроватка. Омега спит, обнимая плюшевого жирафа. Юнги поправляет одеяло, едва касаясь губами тёмных волос. Ребёнок причмокивает губами, отворачиваясь к другой стенке.
ВЫ ЧИТАЕТЕ
His |VKOOK|
Storie d'amoreОн от губ этих глаз оторвать не может, все гадости вспоминает, все унижения. В глаза смотрит и ухмыляется. Чонгук его ломать будет медленно, с наслаждением, по одной кости сминая и в пыль кроша. Сладкой кровью запьет его запах и утопит в боли. Сожжё...
