Люди мало что смыслят в вопросах, касающихся жизни. Ещё меньше - в смерти. Король Видар именно в этом разбирался прекрасно, но никогда не понимал, почему должен участвовать в людских войнах (не столько глупых, сколько бессмысленных); почему отец ко...
К сожалению, это изображение не соответствует нашим правилам. Чтобы продолжить публикацию, пожалуйста, удалите изображение или загрузите другое.
Видар молча, сильно хмурясь, наблюдает за тем, как Эсфирь направляется в его сторону. На Альвийском каньоне собралась тьма зевак, чтобы лично увидеть Третье испытание.
В последние два дня витало множество слухов, касающихся диаметрально различных тем: от успеха ведьмы до женитьбы короля на... ней же. Все альвы от мала до велика желали воочию увидеть, что же приготовили Дочери Ночи для высокопоставленных господ на сладкое. И в отдельности – каковы отношения Кровавого Короля и Верховной Тринадцати Воронов в реальности.
Король одной позой внушал власть и уверенность, ни один мускул не выдавал внутреннего напряжения. Одет как всегда с иголочки: тёмный цвет брюк и сапог создавал яркий контраст с изумрудным шёлком рубахи, что изредка переливалась в ярком солнечном свете; закатанные до локтя рукава позволяли противоположному полу восхищаться вздутыми венами.
Он старался внимательно слушать слова приближенного двора, пока сердце неистово стучало о грудную клетку. Стоило лишь завидеть ведьму – всё вокруг вспыхнуло адскими языками пламени. Будто бы до того, как она ступила на каменную кладку – весь мир был пресно серым.
Видар сильно хмурится, но отвернуться не может. Поражённый не то странным очеловеченным видом маржанки, не то излишней самоуверенностью, не то ужасающими фрагментами недавней ночи, когда его нутро изнывало от желания близости с... ней.
Эсфирь будто вовсе не волновал сомнительный променад, а вот сегодняшний – более чем. Она намеренно отказалась от «безмерно любимых» разноцветных платьев, сделав выбор в пользу облегающих спортивных лосин, кроссовок, топа и огромной мешковатой толстовки. Её вылазки в людской мир всегда оканчивались такими вещами. Поразительно, но люди горазды создать удобство всему, что касается вещей, но коснись самих себя, так не могут сохранить даже собственной обители.
