Люди мало что смыслят в вопросах, касающихся жизни. Ещё меньше - в смерти. Король Видар именно в этом разбирался прекрасно, но никогда не понимал, почему должен участвовать в людских войнах (не столько глупых, сколько бессмысленных); почему отец ко...
К сожалению, это изображение не соответствует нашим правилам. Чтобы продолжить публикацию, пожалуйста, удалите изображение или загрузите другое.
Вокруг Видара сгущаются тени. Он расслабленно стоит в эпицентре, наблюдая, как тени клубятся у ног, желая затянуть в черноту. Расфокусированное зрение никак не приходит в норму, а потому он скучающе потирает подбородок, надеясь, что совсем скоро всё-таки прозреет.
Ожидание растягивается, а пустота вокруг буквально вынуждает активизироваться чувствам страха и дискомфорта. Но король не поддаётся.
— Я знаю, что это очередной сон, — уголок губы Видара тянется вверх. — И, говоря честно, кошмары уже теряют свою атмосферу.
Он делает шаг в пустоту, наугад. Земля под ногами не раскалывается.
— Может быть, — игривый голос рыжеволосой ведьмы доносится со всех сторон.
— Для чего тебе это?
— Забавы ради!
Она хохочет. Упивается его усталостью сполна.
Видар, в секундном замешательстве, видит промелькнувший в темноте яркий кучерявый локон.
Король хмурится. За почти месяц пребывания ведьмы в Халльфэйре – она много раз дерзила ему, так много, что, приходя к ручью – его яркое журчание, каждый раз напоминало ушам о быстроте речи ведьмы. За почти месяц копошения в его снах – она много раз убивала, так много, что, когда он смотрел в разноцветные глаза в реальности, то хотел собственноручно погасить в них жизнь. Он по-настоящему возненавидел ведьму. Но больше неё – себя. За то, что иногда позволял думать о ней, хвалить её, за то, что иногда доверял ей.
Видар прислушивается. Здесь, внутри головы, во снах и видениях, голос отличался. И понял он это только услышав смех. Ведьма всегда смеялась так заразительно, что сердце дрожало от ненависти к ней. Сейчас же – оно ровно стучало, не вызывая ничего, кроме усталости.
