Из летописи Темных Времен | СюэСяо

Узы. 4

«...я думал, что он порой ведет себя странно еще до изгнания из духовного мира, но какая же это была ошибка — настоящие странности начались теперь, когда мы оба равные друг другу смертные! И эти странности одновременно уморительны и утомительны, не в упрек будет сказано...»

из дневника Вэй Усяня, никакого уже не Старейшины Илин

— Как ты можешь такое говорить! — возмущенно восклицает Снежок. — Тебя так долго не было, да я места себе не находил! Ты же знаешь, что я...
— Ладно-ладно, хватит оправдываться, я же шучу, — беззлобно посмеивается Сюэ Ян, перебивая. Ему прекрасно известно и без напоминаний, что у его спутника жизни вполне может сорвать крышу от беспокойства и тоски.
Он оборачивается через плечо, дабы иметь удовольствие созерцать лицо, которое он не видел столько времени. Вечную свежесть духовного создания Снежок за пять лет в человеческом мире подрастерял, но не свою непристойную притягательность. Особенно когда так скорбно поджимает губы — неужто уловка сработала и он правда почувствовал вину? Сюэ Ян знает, как позволит ее загладить.
— Открой мне тайну, — отнюдь не спеша выпутываться из трепетных объятий, воркует он, — где мои конфеты?
— Что, прямо с порога только это тебе и нужно? — мнительно щурится Снежок.
— Э, нет, с порога у нас ты, а я уже полдня, как вернулся, так что могу просить все, что мне захочется.
— И все равно ты всегда просишь именно их, — в его голосе все явственней звучит обида.
— А потому что твоими стараниями только здесь мне их получить и можно. Ты выдумал это правило, я ему следую — к чему недовольство? — рассудительно замечает Сюэ Ян, с подозрением принюхиваясь. Ему кажется, или несет какой-то сыростью? Где же все-таки Снежка носило — в лужу какую-то окунулся, что ли?
— Да, ты прав, — вздыхает тот, в очередной раз смиряясь с тем, что в словесных пикировках ему никогда не подловить собеседника.
— А как же иначе! И все же — где мои проклятые конфеты? У меня твой запас еще зимой кончился, я скоро с ума сойду... — Конечно, это преувеличение. Сладкое — источник великого наслаждения и успокоения, однако не жизненная необходимость. За три десятка с лишним лет можно научиться переносить любые лишения.
— А-Ян, прости меня, у меня ничего нет. Я... не успел приготовить! То есть успел, но... — с покаянным надрывом произносит Снежок, не в силах даже закончить, и прижимается своим лбом ко лбу Сюэ Яна. На мгновение мерещится, что его глаза затягивает черным чарующим маревом, но этого точно не может быть — хотя бы потому что больше нихрена не работает.
— Но раздал все местным попрошайкам, — кривится Сюэ Ян, ловким движением выворачиваясь из чужих рук, и тактически отступает. — Вот тебе и «места не находил»! А что еще ты делал, не расскажешь? Может, не только конфеты на сторону ушли?
— Ты меня подозреваешь в неверности? — скептически вскидывает бровь Снежок.
— Мог бы, но кому такое счастье сдалось?
— Тебе и сдалось — ты сам меня выбрал. А я тебя.
А вот тут Сюэ Яну крыть решительно нечем. Можно, конечно, покочевряжиться и поспорить, но пушнина драная его насквозь видит — на все оскорбления вечно только хитро улыбается и кивает. А иногда еще и мерзость какую в ответ ляпнет, вроде: «Я прекрасно знаю, что ты не умеешь выражать свои чувства правдивыми словами, и смирился с этим, так что не трудись выдумывать. Я тоже тебя люблю», — тьфу! Никакого спасу от Снежка.
— Пойду прилягу лучше, — с досадой отмахивается Сюэ Ян.
Он расправляет давно сползшую с головы ткань по плечам подобно императорским регалиям и чинно удаляется в направлении спальни. И слышит бормотание:
— Просто поразительное сходство...
Кого с кем, хотелось бы знать? Но уточнить не получается, потому что вслед летит уже весьма дельное заявление:
— Не торопись засыпать. Конфет у меня пока нет, но все остальное — при мне.
Ну как тут отказать!