Мюнхен заливало дождём. Я распахнул глаза и повернул голову к окну. Увидев размытые контуры домов напротив и расплывчатые очертания деревьев, я перевернулся на другой бок и зажмурился. Мне нужно было немного поспать - наверстать то, что не успел за прошедшие три дня. Накинув одеяло на голову и отсекая звук дождя, я попытался снова заснуть. Но вдруг вспомнил о том, что срок аренды моей квартиры в Бангкоке истекал в следующем месяце. Чёрт!
К дроби дождя прибавилось бормотание спящего Эмиля из соседней комнаты. Может, встать и сходить проверить? Вроде и в туалет захотелось. Раздался тихий всхлип.
Я с трудом сел и свесил ноги с кровати. Когда уже пройдёт это нескончаемое состояние от смены часовых поясов, как будто после похмелья? Медленно встав и отметив, что крепкие мышцы стали немного ослабевшими, я задумался о том, куда пропадает вся сочность и упругость тела, когда тебе уже за тридцать? Какая несправедливость, твою мать!
Я не спешил. Ныла шея. Оглядев себя, я увидел, что даже не снял на ночь джинсы, и медленно, как зомби, побрёл по коридору мимо комнаты Эмиля в туалет. Мой взгляд скользнул по зеркалу. "Я похож на Ларча из семейки Аддамс", - подумал я, расстёгивая ширинку.
Примерно так же я думал и несколько дней назад, когда умерла мама. Мне срочно пришлось улететь из Таиланда и появиться на пороге бывшего дома, где я вырос и где не был долгих шесть лет. Но я не собирался брать брата к себе. Я давно решил, ещё когда узнал о болезни мамы, что сдам его в интернат и не буду себя обременять. По иронии судьбы незадолго до кончины, мама взяла с меня обещание. А мне и в голову не приходило, что эту идею она давно обдумала. Несколько дней я не отвечал, просто-напросто ища информацию в интернете о всевозможных организациях, которые занимаются людьми с умственной отсталостью. В прошлом году Эмиль стал совершеннолетним, и при его лёгкой форме, с уровнем IQ 63 и отсутствием физических проблем - это будет непросто. Я уже узнал о нескольких местах, осталось только определиться. Так что, всё отлично...
Хотя на самом деле всё не так. Меня преследовало дурное предчувствие, от которого я не мог избавиться. С того самого дня, когда я пообещал умирающий матери не бросать младшего брата. Мне было неуютно: я не хотел снова пускать Эмиля в своё личное пространство, боясь передумать. Поэтому в эти дни я старался как можно больше его избегать, сказав лишь несколько сухих фраз.
