Стигмалион

22. Я бы могла тебя высвободить

Вечером позвонил Билл и пригласил к себе на чай. Я сказала ему, что приду, только если Тома с Айви нет. Он сказал, что Айви нет, а Том спит как убитый, так что можно сказать, их обоих нет. Но зато есть Вибеке.

Я взяла Мелиссин шоколадный кекс и поднялась по ступенькам. Билл оставил дверь приоткрытой, чтобы я не звонила. Я просочилась внутрь и тут же увидела его, машущего из слабо освещенной кухни.

— Привет, — шепотом сказал он. — Садись. Это тебе. — Он протянул маленький бумажный пакетик, перевязанный бантиком. – Я тут кое-что... подарить хочу.

Я развернула подарок и вынула музыкальный диск в пластиковой коробочке с нарисованной от руки бумажной обложкой. На ней был изображен лес. Густой хвойный лес на фоне неба, раскрашенного ярко-синим фломастером.

— Не знаю, какую музыку ты слушаешь, но надеюсь, тебе понравится. Эти песни написали немцы, шведы, норвежцы... Мы с Томом сами из Германии, не знаю, в курсе ли ты...

— Д-да, немного в курсе, — улыбнулась я.

— Я сам его записал. Хочешь послушать? — С энтузиазмом спросил Билл. — Если, конечно, ты не спешишь никуда.

Я никуда не спешила. Я была готова сидеть рядом с ними до утра, если уж начистоту. Бекки поставила диск в проигрыватель и нажала на кнопку.

— Эту ты точно слышала раньше. «Only time» ирландской певицы Энии. Помнишь, как она была популярна несколько лет назад? Горячее было время... Мы с Томом тогда только-только приехали в Ирландию. Первый курс, первые приключения, первая любовь, первая ночь с девушкой, которую я любил много лет...

— Она ирландка?

— Да, и мы познакомились с ней задолго до моего приезда сюда. Переписывались, перезванивались, а когда наконец мне удалось поступить сюда, то я пригласил на свидание прямо в аэропорту, куда она приехала встретить меня.

— Здорово, — улыбнулась я.

— Ага, а потом она бросила тебя, потому что увидела, как ты дрочишь в ванной на голую прифотошопленную фотку Бритни Спирс. Конечно твоя первая любовь бросит тебя.

— Бекки, заткнись!

— Думаешь ли ты обо мне, когда остаешься наедине с собой? О том, чем мы занимались, о том, какими были? — запела Бекки, кружась по комнате. — Я могла бы осчастливить тебя! Я могла бы тебя высвободить!