Флэшбэк

Глава 24. Егор

Ночь в доме родителей выдалась тяжелой. Когда гости начали потихоньку разъезжаться, расстояние между нами с отцом неминуемо сокращалось. Я выжидал, пока он останется один, и завел не самый приятный разговор. Все началось спокойно, мы оба этого ждали, но конструктивная беседа быстро перетекла в обычную перепалку. Тон поднимался все выше, пока не достиг критической точки - каждое слово можно было расслышать из любого угла дома. Первые минуты понимания чудесным образом трансформировались в неизменные, словно заученные фразы.
Вскоре на громкие реплики вышли и мама с Пашей. Они замерли в проходе, аккурат за моей спиной, пока папа стоял у дивана, тыча в нас пальцем.
- Ты сам свое будущее устроить не смог, а в его пытаешься лезть.
- Да мне насрать, что ты там говоришь про мою жизнь, понятно? Если тебя так волнует плата за занятия, и ты думаешь, раз отдаешь деньги, можешь помыкать им, как хочешь - я сам буду за них платить.
- Гор, - тихо окликнул Паша, коснувшись моего плеча.
- Если надо, я и университет его оплачу, и жить к себе заберу, но поганить пацану психику, как ты со мной это сделал, не позволю. Можешь хоть чем угрожать, мне плевать, ясно? Посмотри на меня. Вот посмотри, - руки развелись в стороны, демонстрируя блудного сына во всей красе. Представляю, каким виделся отцу: измученная бездарность в дорогом костюме, прикрывающем кожу, планомерно желтеющую от больной печени. - Не нравится, кто перед тобой стоит? Ты сам это вырастил, и мое еб*нутое поведение - только твоя вина, - к концу монолога человеческая речь напоминала шипение, полное ненависти и презрения.
Отец молчал. Вся его агрессия теперь не висела вокруг ядовитым облаком, а стекала по нему на пол, потеряв значение. Мне не нужны были его оправдания, извинения или новая порция обвинений, я просто хотел понимания. Чтобы он принял меня, как должное, нормальное, заведомо правильное. Чтобы не отмахивался, а просто понимал, что я здесь. Мне не нужно его одобрение, пусть идет к черту.
Я покинул гостиную, а проходя мимо матери и брата даже не взглянул на них.
- Егор! - прикрикнула мама с первого этажа. Отвечать не было сил, я захлопнул за собой дверь спальни и принялся ходить по ней от стены к стене, пытаясь унять мандраж. Тряс кистями, моргал, нервно дергал шеей, но никак не мог скинуть с себя это ощущение тысяч иголок, впивающихся в тело.
Я ведь сделал все правильно. Обнажил правду, которую боялся ему рассказать. Боялся, потому что в глубине души все еще зависел от него, не понимал, как можно существовать отдельно. Никогда не чувствовал особой потребности в похвале или хороших словах, возможно, потому что никогда их и не слышал от отца. Мне двадцать семь, а я все еще гонюсь за воздушными замками, которые никогда не достану.
Я сказал правду, почему мне стыдно за свои слова?
В дверь постучали.
- Да.
В комнату проник тонкий луч света, сопровождаемый скрипом петель. В проеме показалась белокурая голова Пашки.
- Можно зайти?
- Давай.
Он осторожно прикрыл за собой и сел с ногами на постель, оглядывая меня с невиданным до этого снисходительным сочувствием.
- Не надо так делать больше, ладно?
- Как? Заступаться за тебя перед папочкой, который твое мнение ни во что не ставит? Ты хочешь до конца жизни его желаниям потакать?
Паша пожал плечами, показывая, что не видит в этом ничего плохого. Признаваться мне в своей точке зрения брат, вероятно, планировал не скоро.
- Нас всего двое, ты уже отказался. Очевидно же, что я пойду учиться в медицинский и заброшу баскетбол.
- Почему очевидно? - возмущение поднялось во мне с новой силой. - Я даю тебе возможность заниматься любимым делом, готов взять все расходы на себя, обеспечить. В чем проблема?
- Во всем, - ответил Паша, сложив ноги в позу «султана». - Что тогда папе делать?
- В смысле? Пусть сам работой своей занимается, раз так ее любит, мы тут при чем?
- У Руслана спроси, мне кажется, он все хорошо понял. Ты слышал, как трепетно папа говорил о своих родителях, о семье, о работе? Для него это важно. Дело не в его упрямом характере или загонах по поводу учебы в медицинском, ему важно продолжение традиции. Пока тебя не было, мы часто это обсуждали, и он не раз говорил о том, как хотел, чтобы именно ты перенял его пост. У тебя есть «ловкость, смелость и врожденное чувство прекрасного», - Паша показал скобки пальцами. - У меня такого нет, я деревянный, но придется учиться, потому что я понимаю, насколько ему дорого это наследие. Не знаю, как. С большим трудом, наверное, из кожи вон придется лезть.
Я незаметно для себя остановился, смотря на младшего брата без прежнего раздражения. За столько лет во мне ни разу не возникло подобной мысли, все только против, в штыки. Какой же я упрямый осел.
Разгрузив замершие легкие, рухнул рядом с ним и потрепал светлую макушку.
- Откуда в тебе столько мудрости, а?
Паша поднял на меня глаза.
- Если вокруг одни упрямые великовозрастные дети, приходится быстро умнеть.
Я играючи забухтел и притянул его в удушающем захвате. Сопротивления не встретил, только забавное бухтение.
- Мне бы твои мозги в этом возрасте, Паш, я б горы свернул.
- Ты и так свернул. Почти. С папой только помирись, и все будет в порядке. Больше враждовать не надо, я уже все решил. С тренером поговорю, чтобы замену мне нашли, пока эта неделя закончится.
Обнимая малыша Павла я понял, насколько он вырос. Теперь обхватить всю его спину уже выходило с трудом, этот парнишка давно стал больше своего хилого старшего брата. И явно умнее, раз так быстро сообразил, как жить эту жизнь. Ко мне до сих пор озарение не пришло.
Выходит, спасал я не его, а себя. Он в спасении не нуждается и никогда о нем не просил, но мне упорно казалось, что вмешаться необходимо. Если не хочется мне, значит, и ему не хочется. Если не нравится мне, значит, и ему тоже. Если в моей жизни было рисование, которое стояло выше прочего, а в его жизни есть баскетбол, значит, мы похожи, и судьба у нас одинаковая.
Вырвался смешок.
А чем я тогда от отца отличаюсь?
- Прости, Паш.
- Забыли. Просто обещай, что помиришься с папой.
Я закивал, прижимая его крепче напоследок.
- Сделаю.
Рука так и осталась на плече. К этому самостоятельному, внезапно повзрослевшему ребенку я чувствовал безмерную благодарность и гордость. Ему впору быть старшим, а не мне.
- Хочешь фильм какой-нибудь посмотреть? У меня ******** проплачен на этот месяц.
- Попса.
- Ой, не нуди, старикашка.
- Да идем, идем.
Там же мы и уснули. Я, сидя с двумя подушками под спиной, а Паша, замотавшись в одеяло по макушку, как гусеница.
Было сложно осознавать, что последние двенадцать месяцев в этом мире менялось все, кроме меня. Вселенная, в которой я неотрывно находился, носила в себе деспотичного отца, маленького, несамостоятельного братишку, всегда счастливую мать, противоречивую, истеричную Еву и меня самого. Главного героя истории, имеющего право на любое действие. Теперь наступил момент, когда нужно вернуться в реальность и посмотреть правде в глаза: обстоятельства изменились, второстепенные персонажи перетасовали характеристики. Все иначе.
Паша - яркий тому пример. Его ждет хорошее будущее, где он станет Павлом Вадимовичем Вязовым, одним из лучших хирургов города, нет, страны. Все будут знать его, как сына известного в этой же области доктора Вадима Ивановича Вязова. Старательного и добросовестного специалиста.
Утром я планировал поговорить с отцом, но он неожиданно уехал очень рано: позвонили с работы, прося заменить коллегу. Мы позавтракали втроем, затем мама развезла нас по нужным адресам, сначала домой подбросили меня, затем Пашу на тренировку. Почему-то она упорно не затрагивала нашу ночную ссору, что натолкнуло на мысль, будто младший сын уже рассказал ей о своих намерениях. Интересно, знал ли сам папа?
Я вошел в пустую квартиру эмоционально погасший. В последнее время жизнь то и дело преподносила сюрприз за сюрпризом, уже даже не знал, во что верить и к чему привыкать. Воспоминания расслаивались, что тоже било по мозгам. Начинал сходить с ума.
Будущее - безрадостное и туманное, даже предположить невозможно, как завтрашний день повернется. Раньше такое казалось забавным приключением, видимо, права мама - мой бунтарский дух давно сгинул. Я становлюсь скучным. Может, дело вовсе не в этом, а в той самой эмоциональной пустоте. Даже ругань с отцом теперь не канон, у нее нет смысла, бороться не за что и не против кого, все разобрались без меня. Паша будет врачом, поверить не могу.
А ведь на его месте мог бы оказаться я. Сейчас уже прошел бы часть учебного пути, бегал бы за отцом по больнице, нацепив на плечи белый халат, и слушал его лекции. Сложно представить. Паша бы спокойно занимался баскетболом. Все остались бы довольны. Не думаю, что это вариант для меня. В таком случае не появилась бы эта квартира, кучи моих картин, интервью, подписчиков в социальных сетях. И Евы.
Всю оставшуюся ночь в доме родителей меня мучили кошмары. Снился один и тот же момент, взятый из реальной жизни. Кажется, до всех наших ссор.
В самом начале отношений вы всегда стараетесь больше времени проводить вместе, любое взаимодействие кажется милым, а тревожные звоночки просто не замечаются. Так всегда.